Избранное

Сначала я ничего не понял, так как совершенно ошалел и оглох от их музыки. Потом меня начал разбирать смех, но я все жё последовал за Большим Скорпионом. Он воткнул в мои волосы перо, забрался на сторожевую вышку и стал молиться. Снова грянула музыка. Наконец он слез и пригласил меня наверх. Вспомнив детство, я ловко вскарабкался по деревянным перекладинам. Большой Скорпион взмахнул палкой, генералы разбежались и встали в почтительном отдалении. По приказу Большого Скорпиона к ним подбежало множество солдат, тоже с палками. Большой Скорпион показал им на вышку, и солдаты подняли палки, как бы отдавая мне честь. Теперь я окончательно убедился, что играю роль посланца богов, которые, без сомнения, просто обожают Большого Скорпиона. А он тем временем объяснял солдатам, что, если во время сбора урожая они спрячут или съедят хоть один лист, представитель богов поразит их ручным громом. Ручной гром вылетит вон из того «искусства». Генералы назначаются надсмотрщиками; заметив кражу, они заиграют на своих инструментах, и Большой Скорпион попросит меня извергнуть ручной гром.

Солдатам было приказано разбиться по двое: один забирался на дерево и срывал листья, другой их складывал. У ближайших ко мне деревьев никого не оказалось, так как Большой Скорпион предупредил солдат, что они могут окаменеть от одного дыхания посланца богов. Словно загипнотизированные, солдаты принялись за работу, а Большой Скорпион бегал между ними, как уток в ткацком станке, — наверное, опять съел штук тридцать отменных листьев. Его палка была все время нацелена на головы солдат. Говорят, что во время сбора дурманного листа помещик должен убить по крайней мере одного солдата и закопать его под деревом — чтобы обеспечить себе на следующий год богатый урожай. Но если в роли стража у помещика не настоящий иностранец, солдаты могут сами убить хозяина, ободрать все листья, а из сучьев наделать оружия, то есть палок. Войско, оснащенное палками из дурманного дерева, считается в Кошачьем государстве самым грозным.

Я сидел на сторожевой вышке, как попугай на жердочке, и потешался сам над собой. Но мне все же не хотелось нарушать кошачьих обычаев. Я должен хорошенько узнать местных жителей, а для этого надо участвовать во всех их делах, как бы они ни были смешны. К счастью, дул ветерок, и жара казалась не такой мучительной. Чтобы не получить солнечного удара, я велел Большому Скорпиону принести мне травяную крышку, которой я закрывал еду, и водрузил ее на голову вместо шляпы.

От других людей-кошек солдаты отличались только перьями за ухом да палками. Эти предметы, конечно, давали им преимущество, но сейчас, загипнотизированные Большим Скорпионом, они, пожалуй, страдали сильнее своих соплеменников. Они вгрызались в рощу, точно шелкопряды после спячки, и вскоре я уже видел стволы, которые раньше были плотно закрыты листвой. Еще через некоторое время солдаты добрались до макушек и даже принялись за сравнительно близкие ко мне деревья. Но на этих деревьях они рвали листья только одной лапой, а другой заслоняли глаза, боясь, что я могу их ослепить.

«Оказывается, люди-кошки совсем не бестолковы, — подумал я. — Если бы у них был хороший руководитель, способный покончить с дурманом, они сумели бы сделать многое. Может быть, мне заняться этим? Прогнать Большого Скорпиона, стать для них и помещиком, и генералом… Нет, пустые мечты! Я ничего не решусь предпринять, потому что не знаю их как следует».

В этот момент я вдруг увидел (деревья вокруг меня оголились, и я отчетливо мог видеть все, что происходило внизу), как Большой Скорпион занес свою палку над головой одного солдата.

Я знал, что не успею задержать эту палку, даже если спрыгну с высоты двух саженей и не сломаю ногу при прыжке, но мне очень хотелось наказать Большого Скорпиона. Я прыгнул, тотчас поднялся, подбежал, однако солдат уже лежал на земле, а Большой Скорпион приказывал закопать его.

Человек, не понимающий психологии ближних, часто вредит им — при самых благих намерениях. Когда я спрыгнул, солдаты решили, что сейчас грянет ручной гром, и почти все попадали с деревьев. Многие, наверное, разбились, потому что вокруг стоял сплошной стоп. Но я тогда не обратил на них внимания, а схватил Большого Скорпиона. Он воспринял мой прыжок иначе, решив, что я хочу помочь ему, что я вообще стал его верным клевретом — ведь все это утро я был так послушен. Когда я его схватил, он очень удивился: он не чувствовал за собой никакой вины.

— Почему ты убил солдата? — крикнул я.

— Он отгрыз стебель от листа…

— И за это ты мог?..

Тут я вспомнил, что нахожусь среди людей-кошек, которых бесполезно урезонивать. Я сделал знак солдатам:

— Связать его!

Они смотрели на меня и, казалось, ничего не понимали.