Избранное

батальон пехотного резерва вывел из строя. На обратном скате высоты

поспать устроились. А ты их и стукнул своим навесным огнем...

Молодчина, догадливый!

Я подумал: "Вот даже из тыла достал... А если бы я был на

передовой? Эх!" Я повернулся и выбежал из зала.

x x x

После поражения белых у высоты "46,3" на всем жмеринском фронте

наступило затишье, и бригада смогла отдохнуть.

Отдыхали посменно: каждые сутки снимался с позиции какой-нибудь

батальон пехоты, или взвод кавалеристов, или полубатарея. Когда

отдохнули передовые части, подошел и наш черед.

Перед тем как отправиться на отдых, я разложил свою карту и

внимательно изучил местность.

- Вот лесок, - сказал я ребятам. - Туда и двинем. Ягод

пособираем, может, и грибы уже пошли.

Я дал машинисту маршрут - и бронепоезд, сделав десяток верст,

вкатил в сосновый лес.

В лесу стоял домик. Матрос сразу же наладил туда нашего

долговязого кока варить обед, сбегал к домику сам и, возвратившись,

сообщил мне, что тут живет смотритель лесного склада с семейством.

- К себе приглашает, - добавил к своему отчету матрос. - Так и

сказал: "Начальника вашего попрошу чайку со мной откушать". Чую, что

он не только чай выставит. Человек с понятием. - Тут матрос причмокнул

и сказал мне на ухо: - Пойдем, что ли, сделаем визит с корабля

местному консулу?

Мы пошли. Смотритель, старичок в чесучовом пиджаке, церемонно

встретил меня у порога, а усадив за стол, долго и хлопотливо угощал

всякими соленьями и маринадами.

Налил и по чарочке своей домашней настойки, приготовленной на

полыни.

Мы чокнулись за победу Красной Армии, за водворение мира. Потом

пошли глядеть хозяйство смотрителя.

Возле самого домика, за углом, был огорожен небольшой цветник с

пчельником. Под мерное гудение пчел старичок завел разговор про ульи

и, вдруг распалившись, стал нам доказывать, что пчеловодство в стране

неминуемо погибнет, если Советская власть не введет декретом какие-то

особенные ульи "системы Дадана". Мы с матросом поспешили согласиться

на все - и на декрет, и на "Дадана", - потому что проклятые пчелы явно

готовили на нас нападение и одна таки ужалила матроса в щеку.

Старичок сделал пострадавшему Федорчуку примочку, но нас не

отпустил: он потребовал, чтобы мы еще осмотрели "утепленный" коровник

и колодец с ключевой водой.

Пришлось согласиться.

- Вот навязались в гости на свою голову... - проворчал матрос,

подтянув штаны и пролезая через навоз в коровник.

Наконец смотритель, видимо решив, что мы вполне оценили все

усовершенствования в его хозяйстве, открыл ворота лесного склада.

Вошел я на склад, взглянул на штабеля разделанного леса, и тут

меня как в лоб ударило: вот куда надо было давным-давно забраться! Вот

что нас с бронепоездом выручит! Бревна, доски - чем не защита от пуль

и снарядных осколков? Вполне подходящий материал, я это знал по

саперным работам. Не раз видел на позициях, как строят бревенчатые

укрытия - блиндажи - для пулеметов, и даже сам однажды такой блиндаж

выстроил, что вражеские пушки пронять его не могли. Почему же в

полувагоне не соорудить блиндаж? Не ездили еще на колесах блиндажи,

так пусть поездит один!

Решив, я сразу начал действовать.

Ребята уже пообедали, отдохнули и слонялись без дела. Кто грибы

высматривал на опушке леса, кто зайчишку подстерегал, кто постирать

пошел к ручью.

Я созвал паровозным гудком всю команду, велел взять у смотрителя

топоры, пилы, раздобыл гвоздей и кузнечных скоб и поставил ребят на

стройку.

Сначала не очень охотно махала топорами моя команда. А потом, как

увидели ребята, что дело получается, да смекнули, к чему я весь огород

горожу, тут и топоров не хватило: все вдруг оказались природными

плотниками!

Блиндаж сделали так: обшили вагон изнутри, по железным бортам,

толстыми двухдюймовыми досками. Только обшивку поставили не вплотную к

бортам, а отступя примерно на ширину лопаты. Получилась у нас как бы

коробка в коробке: в железную коробку вагона вставили еще деревянную.

И весь промежуток между двойными стенками завалили мешками с песком. У

вагона получились блиндированные борта, которые не боятся ни пуль, ни

снарядных осколков.

Пули и осколки застревают в песке. Только фугасный снаряд, и то

при прямом попадании, может продырявить такую стену. Но от фугаса,

даже обычного полевого калибра в три дюйма, не спасает бронепоезд и

броня, будь она трижды стальная.

Конечно, подвернись мне в это время броневые листы, я бы за них

весь свой блиндаж с придачей отдал. Сталь в бою не загорится, а нашу

сосновую броню поджечь ничего не стоило. Да и вид уж, конечно, у

вагона не тот, не грозного вида! Какая гроза в деревянной избе!

Но делать было нечего. Из Киева вместо брони пришло только

письмо. "В полевых условиях, - писал мне инженер с завода, -

бронировка поезда невыполнима. Необходимо поставить вагоны на завод".

И точка. Матрос даже фыркнул, когда я читал это письмо. Да и в самом

деле: кто же поедет в такую пору с фронта, чуть не за триста верст, на