Избранное

коридор, и оттуда повеяло манящей прохладой.

"Лучше бы этот военный не выступал!" - подосадовал Домокуров, и

тревога за исход совещания уже не покидала его: а вдруг признают

поиски бессмысленными? Он настороженно прислушивался к спорам,

закипавшим вокруг.

- Писать нам надо, а не слоняться по задним дворам, - зашел

разговор среди художников. - У нас юбилейные холсты!

- Военный прав, - безапелляционно заявляли другие, - бессмысленно

искать то, чего нет...

- Предоставить следует инвалидам и пенсионерам, - рассуждали

третьи, - у них время не считанное...

Тошно это было слушать Сергею, и он вышел из толпы.

- Эй, Серега!

В дверях буфета, развернутого по случаю совещания тут же, на

третьем этаже, стоял Лещев. Причмокивая от удовольствия, попивал

лимонад.

- Дядя Егор! - И Сергей приложил обе руки к груди. - Извини,

опять не постоять, не побеседовать!

Он спешил увидеться с Быковым. И обнаружил бывшего

красногвардейца в первом этаже у столовой. Он шагал, опираясь на

трость. Двое товарищей бережно поддерживали его под руки.

Столовая - уголок Смольного в своем роде примечательный. Потолок

подпирают старинного рисунка чугунные столбики. Огромный медный куб,

словно толстяк, самодовольно выставивший пузо и сияющий от сознания

своего исключительного положения в человеческом обществе.

Чтобы открыть кран и налить в стакан чаю, кубоватая, молоденькая

женщина с крахмальной наколкой в волосах, берется за рукоятку крана

пригоршней.

- Хочу с вами, Федор Антонович, познакомиться, - начал Домокуров,

вставая в очередь к кубу.

Тот повернулся на голос.

Домокуров назвал себя, сказал, что он с совещания в Лепном зале,

что слышал его, Быкова, доклад и что восхищен его деятельностью.

В ответ - неожиданное и редкое по силе рукопожатие.

- А систему мою понял? Нет! - И красногвардеец не без гордости

объявил: - Я ведь по квадратам работаю. Ну, взять, к примеру...

Домокуров, уважительно слушая, обнаружил, что в походах

красногвардейца по городу есть своя логика: он не каждый квадрат берет

в обследование и даже не каждый район Ленинграда, а обследует квадраты

из тех мест, где, как подсказывает ему память, действовал броневик в

операциях против контрреволюционеров или отстаивался в боевых

резервах.

- Хотелось бы помочь вам, - предложил Домокуров. - Лето у меня

свободное, каникулярное, к тому же белые ночи, можно ведь и ночью

искать...

Красногвардеец нахмурился. И без слов, но весьма решительным

жестом показал, что не допустит вмешательства в свои дела.

Домокуров поспешил переменить разговор.

- Федор Антонович! Как считаете, какое примет решение

совещание?.. Не сорвут поиски?

Губы красногвардейца скривились в желчной усмешке:

- Это, дорогой товарищ, не старая афишка на заборе. Ноготков не

хватит, чтоб сорвать!.. Про других не ведаю, скажу о себе. Искал

броневик и буду искать. Пока темные воды совсем не затопят мои глаза.

И когда ослепну, все равно меня не отымешь от этого дела, все равно

буду искать! Каждый мальчишка пойдет ко мне поводырем.

x x x

Получили чай. Получили по сдобной булочке. Но к столам не

подступиться, и Быков остановился посреди зала, прислонившись к

чугунному столбику.

- Вот так, бывало, Владимир Ильич... на этом самом месте. Чаек

попивает и с людьми разговаривает. Допьет кружку и опять к кубу. А у

куба... - и Быков заулыбался воспоминанию... - А у куба, между прочим,

стояла знаменитая женщина - с красногвардейцами пришла в Смольный. В

кипятке у нее не было отказу - ни днем ни ночью. Она и делегатов

Второго съезда Советов, который провозгласил Советскую власть - здесь,

на первом этаже, - обслуживала кипяточком... Ну, так вот. Допьет,

бывало, Владимир Ильич кружечку и опять к ней: "Екатерина Саввишна,

пожалуйста, еще. Никогда не пивал такого ароматного чаю!" А Саввишна

сложит руки на животе, вздохнет и горестно: "Да ведь без сахару

чай-то, Владимир Ильич. И настоен невесть на чем..." А Владимир Ильич

только рассмеется.

x x x

Быков все больше нравился Сергею. Он мысленно сбросил с Федора

Антоновича очки - и увидел умное привлекательное лицо интеллигентного

рабочего. Правильная красивая внешность, но искажена болезнью...

Не терпелось ему поговорить с Быковым. И случая не упустил. Когда

вышли из столовой, Сергей усадил Быкова на скамейку в коридоре:

- Присядем, Федор Антонович, пока перерыв. - И сразу же к нему с

вопросами: - Скажите, это вы повели броневик с вокзала?

Быков отрицательно помотал головой:

- Товарищ Елин Георгий Васильевич - он от Петроградского комитета

большевиков был - следил за порядком при встрече Владимира Ильича. Он

и броневиками распоряжался, два их вывели из ремонтной мастерской, что

была на Малой Дворянской, девятнадцать. Елин и говорит мне: "Садись,

Быков, за руль". А я - в сторону. Объясняю ему: "Туман застит мне

глаза, случается. От ранения в голову. И не осмелюсь я везти товарища

Ленина!"

Домокуров стремился ускорить беседу:

- А кто повел?

Быков усмехнулся: