Избранное

— Я и не думал, что она когда-нибудь на меня поглядит,— говорит Джонни.— Всегда, бывало, жду за дверью, а она с другими девчонками проходит мимо. Они ходили взявшись под ручку, и я ревновал. Раз я пошел за ними, хотел узнать, где она живет, оказалось — это лавка, и в окне выставлены сласти. Догнать бы ее и заговорить, а оказалось, одна из тех девчонок ее сестра.

— Все равно надо было, Джонни.

— Смелости не хватало,— говорит Джонни.

Зато я был хитрый. Надумал ходить на работу не коротким путем, а по улице. В комнате наверху горит свеча, я стал на другой стороне и гляжу в окно, чуть на работу не опоздал. После первого раза подолгу стоял, пока в лавке газ не зажгут, стал каждое утро на работу опаздывать. Но мне уж было все равно, зато я видел ее за окном лавки. А если еще дольше постоять, бывало, дождусь — она отворит дверь и вытряхивает коврик.

Зеленой травы почти уже не осталось, только крестовник, но овцы и его съедят. Старухины грядки на треугольном клочке земли огорожены развалюхами — сараями и загончиком, где Джонни доит корову. И канавки подведены. Старуха бродит повсюду с ведром. Собирает коровьи лепехи, конский навоз. В развалюхах лопатой разравнивает пласты истоптанного овечьего помета. Подбирает пропитанную кровью землю из-под станка, где забивают скот. От навоза буйно разрастаются сорняки. Невелика важность. Зато какое удовольствие пропалывать грядку моркови. Ай да морковка! Только от удобрений она растет двухвостая и трехвостая.

— Все это очень романтично, Джонни,— говорит Дэйв.

— Гадай хоть до завтра, все равно не догадаешься, что я сделал,— говорит Джонни,— Я стал подниматься ни свет ни заря и всю свою работу успевал переделать, когда она еще спала. А потом свободен, иду восвояси и по дороге могу стоять перед ее домом сколько вздумается. И один раз утром, когда она вытряхивала коврик, подошел к ней и говорю — хочу, мол, купить леденцов. Я всегда их любил.

Это я в первый раз с ней заговорил. Стою и весь дрожу.

Правда, была зима.

Не надо гнать лошадь тех маори, старуха услышит и начнет скандалить. Лошадь паслась у дороги и забрела сюда. Хозяин сказал — нарочно подстроено. Старуха сказала — если эта кляча не уберется, выпалю в нее из ружья. Она бьет из ружья ястребов, и если завидит на своей земле чужого гуся или козу — тоже пристрелит, и Джонни говорил, она заставляет его зарывать трупы, а если кто начинает разыскивать пропажу, отчаянно трусит. Ладно, не тронем эту лошадь, пускай пасется.

— Да,— говорит Джонни,— не заговори я с ней в тот первый раз, не засадили бы меня в Борстл.