Избранное

Если к этому еще прибавить то обстоятельство, что, учась в Норшене, Мирзоян обрел здесь много друзей, взрослел среди норшенцев, перенимая у них все, чем они славны, то я не понимаю, что же остается на долю Ашана? По-моему, ничего. Левон Мирзоян тоже наш, норшенский. Только вот почему-то памятник ему стоит не в Норшене, а в Ашане. Это, по-моему, досадная ошибка.

Я здесь, разумеется, не стану рисовать портрет нашего земляка Левона Мирзояна, не собираюсь даже конспективно дать его богатую, яркую и печальную биографию. Для этого нужно было бы писать не такую книгу. Дай бог памяти рассказать только об одном его приезде в Норшен (дорога в Ашан лежит через Норшен) — это когда он жил в Баку и был уже секретарем Центрального Комитета Коммунистической партии Азербайджана.

В то время председателем исполкома Варандинского района был Сергей Айрапетович Арутюнов, наш, норшенский. Приезд же большого человека из Баку совпал с одной нехорошей историей, которая произошла в Ашане. Был арестован отец Левона Мирзояна, Асри-даи. А арестован он был по распоряжению Сергея Арутюнова, и, надо полагать, не без оснований. Сергей Арутюнов с Мирзояном учился в школе, был с ним в крепкой дружбе и души не чаял в его отце, тихом, кротком, трудолюбивом крестьянине, Асри-даи, как звали его в округе. И вдруг — арест. Разве не ясно, что Арутюнов пальцем бы не тронул его, не будь за ним грехов. Не хотелось делать этот досадный промах нашего Асри-даи достоянием всех, а пришлось.

Прослышав о сыне, о его высокой должности, Асри-даи вдруг переменился, выше поднял голову. Если бы только голову! Обзавелся камчой, с односельчанами разговаривал не иначе как только через плечо. Даже замахиваться камчой на людей стал.

О поведении Асри-даи дознались в районе. Решили одернуть зазнавшегося старика, проучить его. И проучили. Теперь он сидит в районном арестантском помещении, клянет всех, обещая всем расправу.

Ну и было разговоров в Норшене! Все жалели Сергея, посадившего Асри-даи, мысленно журили за опрометчивость, считая непростительной оплошностью с его стороны этот арест. Жалели Сергея и в Ашане. Ну, зачем ему понадобилось арестовать старика? Подумаешь, задаваться стал, какое преступление! Разве нельзя было поснисходительнее? Теперь пеняй на себя, сердечный. Не уважил дружбу товарища, с которым ты не один пуд соли съел в детстве, даже высокой должности его в грош не поставил. На что же ты рассчитываешь, голубчик? Не посмотрит Мирзоян на все твои добродетели, подомнет тебя под себя, даст по рукам за превышение власти. И будет поделом! Если каждый будет хватать отцов секретарей ЦК, не считаться с их авторитетом, что же получится? И, однако, было жаль Сергея. Было жаль человека, так обидно опрометчиво опростоволосившегося в глазах всего района, подмочившего свою незапятнанную репутацию.

И никто не сомневался, что судьба председателя райисполкома предрешена. Кровно обидевшись на поступок подчиненного, Мирзоян, конечно, прогонит с высокого поста зазнавшегося руководителя. И никто, конечно, не подозревал, что в то самое время, когда кости Арутюнова мыли и перемывали в Норшене и в Ашане — кто жалея, а кто и злорадствуя, не без этого, Левон Мирзоян, закрывшись в кабинете предисполкома, вел с Арутюновым самый мирный и деловой разговор о нуждах района.

Покончив с деловым разговором, Арутюнов спросил:

— Будем говорить об отце?

— Нет, не будем. Без вины не посадили бы.

— Может, поговорить хотите?

— Думаю, не стоит. Пусть он покрепче осознает свою вину.

Вечером того же дня все видели, как Сергей Арутюнов и Левон Мирзоян, покинув кабинет райисполкома, смеясь и шутливо переговариваясь между собой, сели на коней и отправились в Норшен пообедать вместе у Ехса-баджи, матери Сергея.

Так рассеялись те тяжкие тучи, которые грозили разразиться громом. Улеглись все страхи и тревоги за судьбу любимца района Сергея Арутюнова. Пронесло.

Тьфу ты, что я говорю. Этого не хватало, чтобы отпрыск Норшена, учившийся уму-разуму у нашего парона Михаила, подпольщик-коммунист, облеченный ныне большой властью и доверием народа, вел бы себя иначе, недостойно звания коммуниста.

Спасибо тебе, кумир моего детства, Левон Мирзоян, преподавший всем нам урок Справедливости! Низкий поклон твоей светлой памяти за этот великий урок!!

Увы, и здесь не обойти одного разговора, который возник после того, как этот рассказ был опубликован. Ка-ак? Мирзоян — норшенец? — возроптали наши соседи, ашанцы. Кто смеет отнять у нас нашего Левона? И если до сих пор не переломали мне ноги, то это чистая случайность. Во избежание всяких кривотолков, поясняю: Левон Мирзоян — из Ашана. Чистокровный ашанец. И если я немножко приписал его к себе, моему Норшену, то от этого же ни у кого не убыло?

САГА О ТУТОВОМ ДЕРЕВЕ

В Москве есть царь-колокол, в Москве есть царь-пушка, — в Карабахе есть шах-тута. Не улыбайтесь, — речь в самом деле пойдет о царь-туте.

Приходилось ли вам лакомиться ее ягодами? Нет? Тогда мне вас просто жаль. Ведь это все равно что побывать, скажем, в Ялте и не искупаться в море.