Избранное

— Привет, министр! — прокричал мне Данило. — Ну, что ты там разыгрываешь из себя святую невинность? Уж не собираешься ли уверить меня, что последним во всем Белграде узнаешь новости? Какие?! О твоем назначении первым помощником; завтра будет указ в газетах. Учитывая, что новый министр — политический деятель, ты как специалист, по существу, будешь главной персоной всего заведения!..

И вдобавок еще отчитал меня за то, что при нашем последнем свидании я ему ничего про такую комбинацию не сказал. Уж им-то мог бы и довериться, как-никак должен понимать, что от них это никуда раньше времени не пойдет. Впрочем, сейчас это уже факт общеизвестный, приказ подписан и в завтрашней газете появится на первой полосе. А в редакции он уже сегодня принимает поздравления. Да, еще о статье, которую я так и не удосужился ему передать, хотя она его сразу же заинтересовала, — так вот, не позднее завтрашнего утра он рассчитывает иметь ее у себя в редакции, чтобы в качестве передовицы опубликовать в воскресном отделе культуры. Это, собственно, и есть настоящая причина его звонка. Короче, он делает официальное предложение от имени газеты передать им статью, поскольку просто так, по-дружески, я не посчитал возможным ее ему прислать. И кроме того, желает нам напомнить, что, по обыкновению, они ждут нас во вторник, если только в новом своем положении мы не изменим нашим прежним привычкам и привязанностям.

И вот сегодня вторник. Даца с компанией ушла в кино, а Ненад в своей комнате решает задачи по математике. Пора идти, а Рада еще причесывается в ванной. Я давно готов и в ожидании ее курю в столовой. На ужин будет утка по-венски, которую Теа научилась готовить у матери, а на закуску Данило прочтет мне последний вариант своего сценария, одобренный наконец комиссией. Потом поговорим о семейных делах, перекинемся в картишки, а в пятницу отправимся вместе в кино, после чего зайдем, наверное, поужинать в клуб.

Я ведь говорил, что с Протичами мы друзья.

Перевод Т. Вирты.

Из журнала «Летопись Матицы Сербской» (1972)

АВАРИЯ

Пассажирский самолет компании «Олимпик эйрлайнз», двухмоторный реактивный «ОА-365», курсирующий на линии Бейрут — Лондон через Афины — Белград — Франкфурт, при посадке на афинский аэродром потерпел аварию. Лопнула шина шасси, машину на большой скорости занесло, она свернула с бетонной дорожки и, прокатившись еще несколько метров по мягкому и неровному грунту, остановилась, уткнувшись носом в землю. В коммюнике авиакомпании, опубликованном в тот же день, в качестве причины катастрофы приводились силы небесные и признавалось, что при аварии погибло пятеро пассажиров и три члена экипажа, а еще семнадцать человек, среди которых были и тяжелораненые, и получившие легкие царапины, срочно, каретами «скорой помощи», были доставлены в ближайшую афинскую больницу. Среди них, как явствовало из сообщения агентства ТАНЮГ, были и двое югославских граждан: инженер Предраг Лукич, генеральный директор предприятия, строившего в Ливане гидроэлектростанцию, и некая Милена Брун, архитектор, относительно которой на основании первичных, не проверенных еще данных предполагалось, что она является сотрудником того же предприятия и оказалась в самолете по служебным делам, будучи в командировке. Сотрудники, друзья и близкие родственники, узнавшие об аварии из сообщений радио и вечерних газет, знали, что это предположение неверно, однако никому, даже самым осведомленным из них, не было известно, что между этими двумя пострадавшими существовала, однако, более близкая связь — многолетняя интимная связь, как принято называть на языке журналистов внебрачные любовные отношения мужчин и женщин.

На самом деле инженер Предраг Лукич познакомился с Миленой Брун добрых двадцать лет тому назад в маленьком местечке близ Дубровника, где его предприятие строило электростанцию, а Милена вместе с двумя подругами проходила студенческую практику. Инженер Лукич был тогда уже женатым человеком, у него была восьмилетняя дочка, которая всегда приписывала два-три слова к письмам жены и подписывалась «Дуся». Работа у него была трудная и ответственная, без конца приходилось оставаться сверхурочно, и он виделся с практикантками главным образом в конструкторском бюро — длинной светлой комнате, где рядами стояли чертежные столы. Все три студентки, в синих комбинезонах и мальчишеских джемперах или белых мужских рубашках, были очень симпатичны — держались они просто, непосредственно и, как это вообще свойственно молодости, были всегда в хорошем настроении. Их приветливость передавалась и чертежникам, и инженерам, и всем остальным служащим, в их присутствии дело спорилось быстрее, да и сам Лукич скоро привык к ним и ловил себя на том, что по утрам ждет, когда они придут, а по окончании рабочего дня провожает их улыбкой.