Избранное

— Я все думал, как выбраться за продовольствием. Теперь все в порядке. Я был уверен, что вы достанете все, что нам нужно. Стоит ли мечтать попусту о корабле?..

— Все же нам, видимо, удастся достать корабль.

— Если бы еще ребята, которые поехали в Идзу, благополучно вернулись обратно… — сказал Такаки.

— Их не схватили, — грубо перебил его Тамакити. — …А если и схватили, они будут молчать. Сколько бы их ни били, они не откроют наш новый тайник.

— Будем надеяться, — сказал Такаки.

Из бункера в комнату поднялись Инаго с Дзином. Дзин отыскал в продуктах шоколад и был явно доволен находкой.

— Привет, Дзин. Вкусный шоколад?

— Да, вкусный шоколад, — ответил сын, нисколько не удрученный долгим отсутствием отца.

— Совсем оправился от ветрянки. И ни один прыщик не расчесал — вот воля у ребенка! — сказал поднявшийся вслед за ними Доктор. — Прекрасный бункер: и кухня в нем есть, и уборная. Мощные вентиляционные устройства — все предусмотрено.

— Когда мы задраим люк, бункер превратится в неприступную крепость. Так что нам и корабля-то никакого не нужно, — сказала Инаго.

— Я тоже так думаю, — неожиданно согласился Тамакити.

— Закроемся в бункере, а что дальше? Сдаться или умереть? Ведь рано или поздно кончится продовольствие, — сказал Исана. — В еженедельнике говорилось о боевых учениях партизанского отряда. Вы предлагаете нечто совсем иное. Партизаны сражаются, беспрерывно меняя местоположение.

— Да, плохо наше дело, — сказал Тамакити.

— Вы, Исана, говорите, что у нас только два пути: сдаться или погибнуть. Разве нет третьего? — спросила Инаго. — Пока мы будем сражаться в окружении, на американскую военную базу, расположенную поблизости, будет сброшена атомная бомба, и только нам, забаррикадировавшимся в атомном убежище, удастся выжить.

— Атомная бомба? Если на Токио будет сброшена водородная бомба, то наш бункер взлетит в воздух. Атомное убежище ничего не стоит. Оно нужно лишь для самоуспокоения. Водородная бомба в пять тысяч раз мощнее атомной, сброшенной на Хиросиму, — сказал Тамакити.

Исана впервые приходилось выступать в роли защитника своего атомного убежища, и он вдруг почувствовал, как сильно к нему привязался.

— Мне приходилось часто обсуждать вопрос о том, какая примерно атомная бомба будет сброшена на Токио, если в самом деле начнется ядерная война. Все эти рассуждения ничего не стоят, хотя такие вопросы действительно обсуждались, и мне это известно, ведь в компании, собиравшейся наладить массовое производство таких же атомных убежищ, я занимался рекламой. Даже если бы наш потребитель убедился на собственном опыте, что, в случае атомной бомбардировки, защитные возможности атомных убежищ недостаточны, рекламации от него все равно не поступило бы. Он бы просто погиб. Вот почему, рекламируя наши атомные убежища, я должен был делать вид, что мне досконально известны их возможности. С этой целью мы выпустили рекламную брошюру, перевод американского проспекта атомных убежищ, выпущенного при президенте Кеннеди. Дело в том, что тогда в компании никто ничего не смыслил ни в физике, ни в технике, зато знали иностранные языки. В брошюре говорилось, что, поскольку это оружие страшное, необходимо покупать атомные убежища, но не настолько страшное, чтобы атомное убежище не могло от него защитить. В общем, все выглядело довольно убедительно…

— Это убежище построили как образец, выпустили рекламную брошюру. Почему же так и не началось массовое производство? — спросила Инаго.

— В своей основе идея атомных убежищ — чистый обман, и скрыть это от покупателей не удалось. Например, мы не могли ответить на простой вопрос: как люди, уцелевшие в атомных убежищах, смогут существовать в условиях радиации, — сказал Исана и продолжал, обращаясь уже только к душам деревьев и душам китов: — Волнения, одолевавшие меня в те дни, привели к тому, что я заболел меланхолией, и не в последнюю очередь по этой причине я укрылся в атомном убежище. Да, наверно, и болезнь моего ребенка случилась из-за моего внутреннего краха…

— Расскажите подробнее об этом надувательстве, — ввернул Тамакити.