Избранное

— Хватит, Красномордый сделал так, как считал нужным, — резко перебил его Такаки. — Чего сейчас говорить о человеке, которого здесь нет. Тебя это, может, и утешит, а Красномордому не поможет. Единственное, что мы должны сделать, — это прикрывать Красномордого в его безумной затее.

— Укрывшиеся в убежище, укрывшиеся в убежище, — начал громкоговоритель, и Такаки, не мешкая, вынул из бойницы заслонку. Исана сразу же узнал голос и испытал странное чувство: ему казалось, будто женским голосом говорит господин Кэ. В голосе действительно были все модуляции, присущие голосу старого политика, — если бы Кэ был женщиной, он, несомненно, говорил бы таким же фальшивым голосом. Это была Наоби. — Я та, у которой вы потребовали судно. Но у меня нет желания предоставлять вам корабль. Нет ни малейшего желания предоставлять вам корабль. Оставьте свои глупые надежды. Ваши угрозы бесполезны. Выпустите заложников и немедленно выходите сами. Если вы выйдете, не усугубляя своих преступлений, я берусь оказать вам помощь во время суда. Найму за свой счет адвоката. Немедленно выходите. Ребенок, которого вы взяли в заложники, — умственно отсталый. Что может быть трусливее и антигуманнее этого? Выпустите заложников и немедленно выходите сами. У вас же нет никаких принципов, которые нужно было бы защищать, забаррикадировавшись. Почему вы не выходите? Ради чего вы делаете все это? Вы, кажется, надеетесь, что вот-вот произойдет разрушительное землетрясение? И вообще, допустимы ли подобные антисоциальные действия? Они не будут признаны допустимыми при любом строе. Будущее общество, не способное избавить себя от подобных антисоциальных элементов, обречено на гибель. Эпоха, в которую разрешалось бы то, что собираетесь сделать вы, никогда не наступит ни в одном человеческом обществе на земном шаре. Чего вы в конце концов хотите? Своих товарищей вы линчуете и доводите до самоубийства, полицейского убили, умственно отсталого ребенка захватили в заложники — вы думаете, вам все позволено? Вы не люди! Разве могу я предоставить вам, способным на такое, средство для побега? Ваше требование переросло личную проблему. Даже если мне придется принести в жертву моего слабоумного ребенка, я не могу позволить себе вступить с вами в сделку. У меня есть долг перед людьми, перед согражданами, перед обществом. Да, я — мать. Я схожу с ума от того, что мой ребенок страдает. Но, как член общества, я обязана выполнить свой долг. Я отвергаю все ваши требования. Выпустите заложников и немедленно выходите сами. Укрывшиеся в убежище, укрывшиеся в убежище, бросайте оружие и немедленно выходите. Вы трусы. Я не склонюсь перед вашей трусливой угрозой. Я не склонюсь. Даже если в жертву будет принесен мой ребенок, мой умственно отсталый ребенок, я не склонюсь. Немедленно оставьте свои глупые надежды. Выпустите заложников и немедленно выходите сами. Это ваш последний шанс. Выпустите заложников и немедленно выходите, прошу вас…

— Ну и на ловкой же бабенке вы женились, — чуть ли не с восхищением сказал Такаки.

Исана был настолько ошеломлен, что не сразу нашелся что ответить Такаки, успевшему вклиниться, пока громкоговоритель молчал и не начал повторять все сказанное сначала. В следующую паузу Исана попытался оправдаться.

— За всю нашу совместную жизнь я ни разу не слышал от жены такого длинного монолога. Человек растет. И меняется…

— Вам нечего стыдиться, — сказал Такаки. — Но все же, почему, говоря о заложниках, она упомянула лишь Дзина и полностью игнорировала вас? Неужели она поняла ваши отношения с нами? Неужели и полиция так считает?

— По-моему, у полиции нет оснований делать какие-либо заключения относительно меня. Думаю, только жена начала в глубине души подозревать, что я действую как ваш сообщник или по крайней мере как симпатизирующий. Позавчера я ей рассказывал о вас, хотя и весьма расплывчато. Поэтому она и говорила осмотрительно, чтобы это никак не отразилось на ее политическом будущем. Свое обращение она записала на пленку и собирается, видимо, использовать в избирательной кампании.

— И при этом нагло утверждает, что жалеет Дзина? В общем, и нашим и вашим — ну и ловка! — сказал Такаки.

— Ее выступление заранее оправдывает моторизованную полицию, если, перейдя в наступление, они убьют и Дзина тоже, — мрачно сказал Тамакити. — Обалдевших от жары полицейских эти слова матери лишь подстрекнут на то, чтобы перебить всех бандитов, даже пожертвовав ребенком.