Избранное-86

Как-то Борис Федорович предложил мне посмотреть его выступление, и я, конечно, принял его предложение. В воскресенье, часам к пяти, к коттеджу подъехал небольшой автобус, и Борис Федорович, Иван Иванович и я поехали в клуб какой-то шахты. У входа в клуб стояло несколько человек, и когда мы проходили, слышали голоса: «Артисты приехали!», «Артисты приехали!». Не будучи артистом, я испытал некое чувство гордости.

За кулисой нам выделили небольшую комнату. Почему-то было прохладно, хотя на дворе лето. Борис Федорович достал из чемодана большой кипятильник, большую кружку и попросил встречавшую нас девушку наполнить её водой. Через несколько минут должно было начаться выступление Бориса Федоровича, и я через сцену прошел в зал, и уселся в первом ряду. Еще в автобусе, Борис Федорович, предваряя свое выступление, сказал: «Сейчас я буду рассказывать, как дядька потрепал меня по голове и сказал: «Будешь артистом». Вечер открыл Иван Иванович: «Начинаем творческий вечер народного артиста СССР Бориса Федоровича Андреева». И действительно, свое выступление Б. Ф. начал с воспоминаний о жизни в деревне, в которой родился, о любви выступать перед публикой и словах дядьки «Будешь артистом». Потом он немного рассказывал о фильме, в котором снимался, и на экране шел фрагмент из этого фильма. Один из фрагментов мне был хорошо знаком, и я решил посмотреть, что делает в это время Андреев. Прошел в комнатушку, и вижу: Б. Ф. пьет черный – причерный чай, пиджак висит на стуле, с его лба стекают капли пота, а он разворачивает свёрнутые в трубочку записки, читает, и часть из них кладёт во внутренний карман пиджака, а часть в наружный. В конце вечера я понял, чем он занимался. Из зала Борису Федоровичу не передали ни одной записки. Он же достал из наружного кармана несколько записок, будто полученных им сейчас, и стал на них отвечать.

Когда мы ехали обратно, я сказал ему, что во втором фрагменте фильма «Два бойца» Марк Бернес поёт песню «Шаланды полные кефали», а Бориса Федоровича почти нет. Может исключить эту часть? «Молодец!» – сказал Б. Ф. – и ударил меня по колену. «Я сам об этом думал. Но хотелось завершённости – показать и дружбу и разрыв».

Ивана Ивановича с нами уже не было. «Укатил в Тулу к любовнице» – сказал Борис Федорович. Я удивился, что такой, в моем понимании старик, имеет любовницу. Сейчас, когда печатаются эти строки, я бы не удивился.

Бестактность фанатки

Фанатки артистов порой поступают бестактно к другим артистам, выступающим вместе с кумиром. Я был свидетелем следующего. После спектакля «Жизнь Галилея» в театре на Таганке толпа людей, в сновном девиц, с цветами в руках, подошла к сцене. На сцене, в глубине от края, стояли и кланялись Высоцкий, исполнявший роль Галилея, и Золотухин, игравший ученика Галилея. Они стояли в метре друг от друга. К ногам Высоцкого летели букеты с цветами, а к Золотухину – ни одного букета. Один букет упал ближе к Золотухину, и он поднял его. А бестактная девица, бросившая букет, показала Золотухину жестом руки, что она бросила букет Высоцкому. Золотухин передал букет Высоцкому. Мне стало обидно за Золотухина. Он также блестяще сыграл свою роль, и заслужил цветы. Я стоял с букет цветов в руках (обычно на все спектакли я покупал цветы), и бросил этот букет далеко в сторону от Золотухина, чтобы показать, что букет предназначен именно ему. Золотухин поднял этот букет, и также передал Высоцкому. Со сцены Высоцкий ушел с охапкой цветов, а Золотухин без единого букета. Это было несправедливо.

Титов и Жириновский

Мой друг Александр Александрович Галкин поведал мне на прошлой неделе (сразу после заседания) следующее.

Жириновский – член комитета Думы по обороне. Обычно на заседания не ходит. А тут пришел на совместное заседание Комитета с генштабом морских сил.

Титов – второй космонавт, тоже член комитета по обороне. Титов был очень красивым, интеллигентным. Говорили, что он должен был полететь вместо Гагарина, но перегорел. Ещё были слухи, что Хрущеву не понравилось имя «Герман».

На заседании первым выступил Саша Галкин. Потом вышел на трибуну без объявления Титов. Жириновский несколько раз спросил: «Кто такой? Кто такой?». Кто-то сказал: «Так ведь это ж Титов».

В перерыве в буфете образовалась небольшая очередь. Саша стоял рядом с Титовым и разговариал с ним. Впереди через два человека стоял Жириновский. Жириновский громко сказал своему знакомому «Ну кто такой Титов? Кто такой Титов? Я такого не знаю". Титов подошел к Жириновскому и сказал "Кто такой Жириновский? Это во (и он отмерил большим пальцем верхнюю фалангу указательного). Жириновского забудут. А Титова всегда будут помнить как второго космонавта!". И Титов отошел туда, где стоял ранее. Жириновский растерялся.