Избранное-86

Федор Андреевич многие годы работал в Кремле. Вначале охранником, а затем комендантом Кремля. Это был человек исключительной честности и скромности. Жили они в коммунальной квартире с двумя соседями, и занимали две комнаты. Когда Хрущев пришел к власти, Ф. А. уволили из армии, и он с трудом устроился на небольшую должность. Пять человек на одну скромную зарплату. Но две дочери его окончили Гнесинку, а Люба – Архитектурный институт (её страсть к архитектуре пересилила несомненные способности к музыке и пению). В семье Ф. А. царила атмосфера любви.

Итак, поминки. Мужья дочерей Федора Андреевича вышли на лестничную площадку покурить, а с ними и я с сыном, хотя и не курили.

Толик, муж старшей дочери Ф. А., маленький, щупленький, совершенно облысевший, хотя ему не было и пятидесяти лет (он одно время работал на урановом руднике), закурил и стал говорить о Ф. А… Он очень дружил с Ф. А. И как-то ему Ф. А. открылся, что в ночь, когда не стало Аллилуевой, он находился на дежурстве в Кремле. Вдруг он услышал выстрел. Подбежал к двери комнаты Аллилуевой, приоткрыл её, и увидел Сталина, обхватившего голову руками, на полу лежали пистолет и Аллилуева. Он закрыл дверь и побежал звонить Калинину, с которым был в хороших отношениях. Калинин посоветовал никому ничего не говорить, а если спросят, отвечать, что ничего не слышал и не знает. Он так и сделал.

Недавно я был в гостях у Любы, пересказал услышанное от Толика, и спросил, говорил ли им Фёдор Андреевич об этом. Она сказала, что говорил. Но побежал он звонить не к Калинину, а домработнице Калинина, которая его опекала. И та посоветовала ему молчать об увиденном, а сама сумела исключить фамилию Фёдора Андреевича из списка охранников, дежуривших в ту ночь в Кремле. Всех остальных дежурных расстреляли.

Встречи с артистом Андреевым

Первая встреча

Борис Федорович Андреев был очень известным советским людям артистом. Он снимался в фильмах «Трактористы», «Большая семья», «Два бойца», «Путь к причалу» и многих других.

В Новомосковске Тульской области Подмосковному научно-исследовательскому угольному институту (ПНИУИ) принадлежал коттедж, включающий прихожую, три жилые комнаты, кухню и большую биллиардную.

В этом коттедже останавливались приезжающие в Новомосковск министерские работники и командированные в ПНИУИ.

Как аспирант Института горного дела им. А. А. Скочинского я тоже всегда в нем останавливался.

Лето 1963 года. Днем я приехал из Тулы в коттедж, заказал разговор с Москвой из прихожей (телефон только там), сел на диван и жду звонка. Проходит в биллиардную плотный человек моего роста (или чуть выше) с очень знакомым лицом, и здоровается со мной. Я ответил. Потом я решил пройти в биллиардную, а дверь открыл, чтобы слышать звонок.

Плотный, полный человек моего роста играет в биллиард со щуплым, лысеющим, седым стариком (я думаю, ему было лет 55–60, звали его Иван Иванович – это антрепренер). Увидев меня, человек со знакомым лицом спросил: “Вы тоже днем не работаете?” “Нет. Я работаю. Но сейчас только приехал. Мне нужно переговорить с Москвой. А вы из какой фирмы?” – спросил я, как и обычно спрашивал у новых людей. “Артисты мы” – ответил он густым голосом. Тут меня осенило: “Так Вы Андреев?” – “Андреев” – “А долго здесь будете?” – ”Пока милиция не выгонит”. В это время Иван Иванович взял другой кий, натирает его мелом и говорит: «Кий плохой». Андреев реагирует: «Был бы х… хороший! А ты: «кий»» (разговор дословный – сразу сделал запись).

Позже в течение пяти встреч я не слышал от Бориса Федоровича не только мата, но вообще грубого слова. Внутренне он очень интеллигентный человек, и, видимо, при первой встрече разыграл передо мной образ этакого грубоватого «рубахи – парня».

«Знаю я этих профессионалов!»

Бориса Фёдоровича после концерта привозили к гостинице примерно в половине десятого вечера. В своей комнате он что-то ел вместе с Николай Николаевичем, а потом выходил в фойе. Там стоял стол и два кресла. Сидя друг против друга, мы беседовали первые два дня примерно с десяти до двенадцати часов (мне рано вставать, но беседы с ним интересны). Я задавал вопросы Борису Фёдоровичу, а он мне. Причем, в основном, о моем отношении к разным фильмам. В то время (1963 год) их было не так много, и я практически все фильмы видел. В ответах я был искренен. В конце второго вечера говорю Борису Федоровичу «Ну что Вы меня все о фильмах расспрашиваете? Ведь я не профессионал». «Знаю я этих профессионалов. После просмотра: «Борис Федорович! Борис Федорович!» (и он привстал, показывая, как согнувшись ему двумя руками пожимают руку), а я то знаю, что у них в душе творится!» (закончил он, правой рукой ударяя себя в грудь).

Выступление в шахтёрском клубе