Избранное-86

Солнце в зените ярко осветило толпу во дворе Претории и каменный помост Лифостротон, а по-Еврейски Гаввафа. К нему уверенной походкой приблизился наместник Рима в Иудее Понтий Пилат, чтоб вынести окончательный вердикт.

Когда он сел на судейское место к нему подошел слуга жены Пилата. Она просила передать, чтоб Пилат не делал ничего плохого «праведнику тому, ибо сегодня ночью во сне я много пострадала из-за него». Значит, накануне вечером она знала о сговоре и готовящихся событиях.

Но Пилат не мог её послушаться. Этот бунтарь из Назарета возомнил Себя Царём Иудейским. И не только Он Сам. Его ученики, множество жителей Иерусалима и паломников, пришедших по случаю праздника пасхи, провозгласили Его грядущим Царём. И Он поощрял это. И подтвердил это и перед иудейским судом и дважды перед Пилатом. «Царство моё не от мира сего». Да как Он смел! Это римский кесарь – помазанник Божий. А этот самозванец из Галилеи подлежит распятию по закону великого Октавиана Августа. Отпустить Иисуса? Это невозможно. Тогда восстание в Иудее неминуемо. Казнить. И только казнить, хотя Царь Галилеи Ирод и не признал Его заслуживающим казни.

Всё идет по согласованному между властями плану. Обычно на праздник Пилат помиловал какого-нибудь узника. Помиловал не бесплатно. Этому предшествовали длительные переговоры между первосвященником и Пилатом. Вот и сейчас должны были казнить популярного в народе Иисуса Варавву: он со своими сообщниками поднял мятеж и совершил убийство. Пилат был жестким и беспощадным в отношении врагов Рима. Но Варавва обещал в случае сохрания ему жизни больше не участвовать в мятежах. Теперь он не опасен для Римской Республики. А Иисус Назорей – весьма опасен, и Его нужно казнить. Но как это сделать, чтоб не вызвать возмущение в народе? Ведь этот чудотворец излечил тысячи больных и, как уверяют многие, даже воскрешал из мёртвых.

Наверное, к такому решению Пилат с первосвященником пришли не сразу: предложить помиловать либо Иисуса Назорея, либо Варавву. Пусть решит сам народ. А уж дело первосвященника обеспечить в толпе перед Пилатом большинство сторонников Вараввы.

Так оно и было. Но этого же желал и Иисус Назорей.

Итак, Понтий Пилат отдал приказ казнить Иисуса Назорея. «Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было Иисус Назорей, Царь Иудейский… Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: не пиши: «Царь Иудейский», но что Он говорил: «Я Царь Иудейский». Пилат отвечал: что я написал, то написал» (Ин 19 19 21–22).

Перед казнью Иисуса били римские воины. Так требовало римское судопроизводство.

К горе Голгофа потянулась длинная вереница людей. Над ней уже возвышались два креста с телами разбойников. Римские воины прибили руки Иисуса к кресту (не через ладони, как обычно изображается на крестах и картинах, а в области запястья, что при малейшем движении вызывало боль). Затем к кресту прибили ступни ног Иисуса, подняли и укрепили крест, и начали делить Его одежды. Иисус молился: «Господи! Прости им, ибо не знают, что делают». Может Он молился не только о воинах, Его распявших, но и о всех, причастных к казни?

Прохожие говорили: «Разрушающий храм и в три дня созидающий! спаси Себя Самого; если Ты сын Божий, и сойди со креста. Подобно и первосвященники…, насмехаясь, говорили друг другу: «других спасал, а Себя Самого не может спасти; Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него» (Мф 27 40–42).

«При кресте Иисуса стояли Матерь Его, и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил[4]), говорит Матери Своей: Жено! Се, сын Твой. Потом говорит ученику своему: Се, Матерь твоя. И с этого времени ученик сей взял Её к себе» (Ин 19 25–27).