Читаем Избранное полностью

Говорю я все это к тому, что хоть сам я и разделяю прискорбную слабость к славе (давно было замечено, что писатели, на словах презирающие известность, все же ставят на книгах свою фамилию), однако все мои симпатии — на стороне тех, кто тихо и терпеливо делает свое дело, вкладывая в него любовь и умение, и работа, кроме того, что приносит доход, служит им сама неизменной наградой и удовлетворением. Мне не надо было далеко ходить за обнадеживающими примерами — всю жизнь мне служил образцом мой дядя. Я, конечно, понимал, что в результате промышленной революции искусный и терпеливый труженик стал как бы исключением. Однако все равно в своей писательской работе следовал примеру дяди, который столько всего полезного и прекрасного сделал в жизни своими руками, страданий и неудач тоже, конечно, хватало, но куда важнее были радости и награды. В те дни, когда дела у меня складывались благоприятно, то есть когда с утра я садился за работу и к полудню выполнял свой урок — одну страницу (за исключением некоторых коротких рассказов, которые иногда получаются лучше, если их пишешь в один присест, все мои книги были написаны именно так — по странице в день), на душе у меня становилось до того радостно и хорошо, что все остальные хлопоты и обязанности, каких хватало до самого вечера, как бы светились для меня отраженным светом. Я научился оберегать свои рабочие часы: раньше у меня к стене будочки была прибита доска с предупреждающей надписью, и я перенес ее на дверь дома. И вот, когда жизнь моя была так сосредоточена вокруг главного, вокруг одной точки, где сфокусировался для меня свет, вправе ли я был поставить на карту все это и принять полученное по телеграфу предложение поехать (по оплаченному билету) в Веллингтон и за определенный гонорар провести радиодиспут с коллегой-писателем десятью годами меня моложе? Речь шла о Дэне Дэвине, бывшем Родсовском стипендиате в Оксфорде, впоследствии воевавшем в Греции, на Крите, в Африке и Италии; потом он работал в издательстве «Кларендон пресс» и сам успел опубликовать два романа и сборник рассказов, и все это я с интересом прочел. Он не только добился успеха как писатель, но еще и имел большой опыт в таких делах, где я был совершеннейшим профаном, для меня эти области человеческой деятельности просто не существовали. Но я напомнил себе, что мне как раз понадобятся деньги, чтобы выкупить из ломбарда пишущую машинку, и что на обратном пути по бесплатному билету я смогу сделать остановку и навестить дядю. И хотя поджимали сроки с работами в саду и огороде и очень не хотелось оставлять книгу, которую я тогда писал, но я телеграфировал согласие.

Сначала все это выглядело очень соблазнительно, мне давно уже необходимо было ненадолго отвлечься и сделать передышку. В Веллингтоне у меня были старые друзья, с некоторыми я подружился еще двадцать лет назад, когда служил в государственном учреждении, и, кроме Дэна Дэвина, был еще Оливер Дафф, редактор «Ньюзиленд лиснер», неоднократно печатавший и оплачивавший рассказы, которые я присылал; благодаря ему я убедился, что добротное литературное произведение все-таки может дойти до гораздо более широкого круга публики, чем в каких-то заштатных альманахах и журнальчиках. Однако я не уверен, что Оливер Дафф, несмотря на бесспорно самые добрые намерения, сослужил мне хорошую службу, когда предложил писать для его журнала литературные обзоры, а я, отлично понимая, сколько времени на это загублю, подумал о своей старой машинке и согласился: меня манила возможность подзаработать немного денег. К тому же он соблазнил меня обещаниями отбирать мне для рассмотрения только хорошие книги. Но все-таки, пока Оливер Дафф не покинул свой редакторский пост, я то и дело горько раскаивался, что взялся писать ему разборы. Не знаю ничего более вредного для писателя, ничего более разлагающего честную авторскую душу, чем необходимость выдавливать из себя какие-то замечания о книге, которую по своей воле в жизни не стал бы читать; да притом еще тревожит и мучит сознание, что, как ни старайся, все равно ни тебе, да и никому другому не дано оценить по справедливости современную работу.


IV

Перейти на страницу:

Все книги серии Мастера современной прозы

Похожие книги

10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

Историческая проза / История / Проза