Избранное: Романы, рассказы

Мой горячо любимый, бедный, бедный мой мальчик!

Сердце говорит: ты уже здоров. Если так, сила и мужество — на это уповаю всей душой — помогут тебе выстоять, прочитав то, о чем я пишу тебе.

Господь воздаст тебе за поступок, на который ты решился ради меня.

Я же неустанно возношу Ему хвалу, ибо по Его милости я искупила содеянное тобой.

Какие же тяжкие страдания выпали тебе из-за меня, мой милый, добрый мальчик!

Рассказать отцу о моем положении ты не мог, ведь я попросила тебя ничего ему не говорить, и знаю, ты сдержал слово.

Да и он, если бы знал о том, что случилось, не стал бы этого скрывать, как-то намекнул бы, когда я пришла, чтобы рассказать, что мы любим друг друга, и попрощаться с ним и… с тобой.

Вот я и поняла, что только ты мог подписать вексель!

Я плачу — так я рада, так счастлива, ведь сегодня я возвращаю тебе этот вексель.

Эту бумагу я случайно заметила на столе негодяя, чье отвратительное имя никогда не произнесут мои губы.

Никакими словами не выразить, как я тебе благодарна, любимый. А делами? Возможно ли делом доказать, сколь огромна моя благодарность?

Я верю, что признательность и любовь столь сильны, что сумеют одолеть могильный холод. Моя благодарность, моя любовь пребудут во веки веков, в это я верю, верю и в то, что дух мой всегда и всюду будет с тобой, не покидая тебя ни на минуту. Как верный пес, он будет хранить тебя и оберегать в земной юдоли, потом же мы снова будем вместе.

Мы никогда не говорили об этом, да и времени у нас, милый, за поцелуями и объятиями не оставалось на разговоры! Но поверь, Провидение воистину есть и воистину есть страна вечной юности. Не будь этой веры, разве хватило бы у меня сил расстаться с тобой!

Там, в стране вечной юности, мы свидимся вновь и уже никогда не расстанемся. В той стране мы будем вечно молоды, ибо там нет времени и настоящее мгновение длится вечно.

Вот только огорчает меня… глупости, не о чем тут горевать! — что ты не исполнишь мою просьбу, не похоронишь меня у нашей любимой скамейки в садике.

Прошу тебя о другом, не прошу — умоляю всеми силами души, во имя нашей любви: не уходи из земной жизни! Молю тебя, пройди земной путь до конца, и пусть ангел смерти не будет тобой призван, но явится за тобой, когда пробьет твой час.

Я хочу, чтобы ты, когда мы снова увидимся, был годами старше меня. Для этого ты должен прожить весь отмеренный тебе земной век. А я в краю вечной молодости буду ждать тебя.

Удержи стон своего сердца, успокой его, ведь я всегда с тобой, в близости большей, чем близость плоти! И возрадуйся, ведь когда ты будешь читать это письмо, я наконец-то стану свободной.

Разве лучше было бы, если бы ты узнал, что я мучаюсь? Потому что, если я не расстанусь с жизнью, меня ждут такие душевные муки, что словами не выразить. Стоило лишь взглянуть на жизнь, которая меня ожидала, только взглянуть — я отшатнулась в ужасе.

Лучше геенна огненная, чем такое ремесло!

Я смирилась бы, я даже нашла бы в нем отраду, будь я уверена, что этот путь ведет к счастливому соединению с тобой. Только не подумай, что я расстаюсь с жизнью, потому что не готова пострадать ради тебя! Нет, я решилась покончить с собой, ибо знаю: иначе душе моей и твоей не избежать разлуки не только здесь, на земле, но и в вечности. Поверь, это не просто слова утешения или несбыточные надежды, плод больного воображения, поверь, я знаю: могила нас не разлучит, я вернусь и останусь с тобой. Клянусь тебе, знаю! Каждым нервом своим знаю. Сердцем, кровью в каждой жилке — знаю. Нет числа знамениям, возвестившим об этом! Наяву и во сне, в грезах!

Пусть у тебя будет подтверждение, что я не заблуждаюсь. Ведь ты не допускаешь мысли, что я посмела бы обещать тебе что-то, не будучи глубоко уверена — обещание сбудется непременно?

Итак, ты прочел эти строки, теперь закрой глаза! Я поцелуями осушу твои слезы.

Ты уже не сомневаешься, что я с тобой, живая?

Не терзайся, мальчик мой, мыслями, что я умерла в мучениях.

Наша река — как я ее любила! — не обойдется жестоко с моим телом, когда я предам его волнам.

Ах, если бы все-таки упокоиться в саду возле нашей скамейки! Просить об этом Господа я не стану, но, быть может, Он прочтет в моем сердце и сотворит чудо, исполнит ребяческое безмолвное желание. Ибо творил Он многие чудеса несравненно более великие.

И последнее, любимый! Если можно, когда будет у тебя власть и сила, не оставь своим попечением моего несчастного приемного отца.

Нет, не надо! Не бери на себя эту заботу. Я сама буду подле него и смогу его поддержать.

А для тебя это будет еще одним знаком, что у души моей сил больше, нежели было у тела.

Теперь пора, мой горячо любимый, мой верный, добрый мальчик, целую тебя тысячу и тысячу раз.

Твоя счастливая Офелия».