Читаем Избранное: Романы, рассказы полностью

И тут на поляне брахман узрел аскета, тот стоял с вытянутой рукой и громко вопил от боли. Непрестанно, не замолкая ни на миг, не останавливаясь, чтобы передохнуть, и не понижая голоса.

Тело его было столь изможденным, что выпирающие позвонки сделались с виду похожи на женскую косу, а бедра на корявые палки, а глаза — запавшие в глазницы — на черные высушенные ягоды… черные высушенные ягоды…

Пальцы же вытянутой руки стискивали тяжелое железное ядро, усаженное шипами, и чем сильнее сжимались пальцы, тем глубже шипы вонзались в плоть… шипы вонзались в плоть…

Пять дней брахман стоял не шелохнувшись и ждал, и, убедившись, что аскет ни на миг — даже на то мгновение, которое потребовалось бы здоровому человеку, чтобы только пожать плечами, — не прекращает кричать от боли, старец трижды обошел его слева, затем остановился с ним рядом.

— Пардон, сударь, — обратился он наконец к аскету, — пардон, сударь, — сказал он, кашлянув светски. — Позвольте узнать, какая причина заставляет вас беспрестанно изливать вслух свое горе? Хм, хм, изливать вслух свое горе?

На что аскет молча, одними глазами показал на свою руку.

И тут мудреца охватило глубокое удивление.

Его дух окунулся в бездны бытия и в царство причин и сравнил вещи грядущие и вещи давно минувшие.

Он вспомнил веды и перебрал мысленно весь текст и все толкования, но так и не нашел того, что искал.

Все глубже погружался он в размышления и задумался так, что казалось, даже сердце его перестало биться и остановилось дыхание, так, что замерли его приливы и отливы… замерли приливы и отливы…

Болотные травы побурели и завяли; настала осень и попрятала все цветы, и по коже земли прошел трепет… трепет прошел по коже земли.

А брахман все так же стоял, застыв в глубоком раздумье.

Тысячелетний тритон выполз из болота, показал на него пятнистым пальцем и шепотом сказал чете уховерток:

— О, мне хорошо знаком этот древний старик, мудрость его беспредельна, это почтенный свами.

В недрах земли, где лежит моя отчизна, я прочел его медицинскую карточку и точно знаю его имя и звание: его величества обыкновенный брахман в отставке, свами Прапади-Ани-Фсе Аднакамавда из Ко-ширша, из Ко-ширша он родом.

Вот что шепнул на ушко уховертке тритон перед тем, как слопать мужа и жену.

А мудрец тем временем пробудился.

И обратясь к аскету, он сказал:

— Вы-вы-выпустите, сударь, ядро!

И как только аскет разжал руку, ядро скатилось наземь, и в следующий миг боль прошла.

— Ур-ра! — завопил на радостях аскет, и в радостном возбуждении, не ощущая никакой боли, он кубарем поскакал прочь… кубарем поскакал прочь…

Кабинет восковых фигур

Перевод Л. Есаковой

— Это была превосходная идея, Синклер, — вызвать телеграммой Мельхиора Кройцера! Думаешь, он согласится выполнить нашу просьбу? Если он выехал первым же поездом, — Зебальдус посмотрел на часы, — то с минуты на минуту будет здесь.

Стоявший у окна Синклер вместо ответа указал на улицу.

К ним быстрым шагом приближался высокий худощавый мужчина.

— Знаешь, порой наше сознание всего на несколько секунд вдруг меняется, заставляя видеть привычные, обыденные вещи в неожиданно новом, пугающем свете… Случается ли с тобой такое, Синклер? Как будто ты вдруг проснулся и тут же снова заснул, но за это короткое, не дольше одного удара сердца, мгновение тебе открылось нечто таинственное и невероятно важное.

Синклер внимательно посмотрел на друга:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Какая нелепая, роковая случайность толкнула меня пойти в кабинет восковых фигур, — продолжал Зебальдус. — Я сегодня что-то уж слишком чувствительный; вот, к примеру, сейчас, наблюдая, как Мельхиор идет к нам и его фигура, по мере того как он приближался, становилась все больше и больше, — в этом было что-то мучительное, что-то — как бы тебе объяснить? — абсолютно естественное, ведь расстояние, как известно, поглощает всё: тела, звуки, мысли, фантазии и события. Или наоборот, мы сначала видим их крохотными вдалеке, а потом они становятся больше, все, все, даже те, которые не имеют материальной оболочки и не нуждаются в пространственном перемещении. Нет, не могу выразить это словами. Понимаешь, что я имею в виду? Кажется, все подчинено одним и тем же законам!

Его друг задумчиво кивнул:

— Да, и некоторые события или мысли ускользают из нашего поля зрения, как будто где-то «там» существует возвышение или что-то подобное, за которым они могут прятаться. А потом вдруг снова выскакивают из своего укрытия и неожиданно встают перед нами, огромные, во весь свой рост.

Хлопнула входная дверь, и в кабачок вошел доктор Кройцер.

— Мельхиор Кройцер — Кристиан Зебальдус Оберайт, химик, — представил их Синклер.

— Кажется, я догадался, зачем вы меня позвали, — сказал вошедший. — Давняя боль госпожи Лукреции?! У меня самого мороз пошел по коже, когда я прочел во вчерашней газете имя Мохаммеда Дарашеко. Вам уже удалось что-нибудь выяснить? Это он?


Перейти на страницу:

Все книги серии Белая серия

Смерть в середине лета
Смерть в середине лета

Юкио Мисима (настоящее имя Кимитакэ Хираока, 1925–1970) — самый знаменитый и читаемый в мире СЏРїРѕРЅСЃРєРёР№ писатель, автор СЃРѕСЂРѕРєР° романов, восемнадцати пьес, многочисленных рассказов, СЌСЃСЃРµ и публицистических произведений. Р' общей сложности его литературное наследие составляет около ста томов, но кроме писательства Мисима за свою сравнительно недолгую жизнь успел прославиться как спортсмен, режиссер, актер театра и кино, дирижер симфонического оркестра, летчик, путешественник и фотограф. Р' последние РіРѕРґС‹ Мисима был фанатично увлечен идеей монархизма и самурайскими традициями; возглавив 25 РЅРѕСЏР±ря 1970 года монархический переворот и потерпев неудачу, он совершил харакири.Данная книга объединяет все наиболее известные произведения РњРёСЃРёРјС‹, выходившие на СЂСѓСЃСЃРєРѕРј языке, преимущественно в переводе Р". Чхартишвили (Р'. Акунина).Перевод с японского Р". Чхартишвили.Юкио Мисима. Смерть в середине лета. Р

Юкио Мисима

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия

Похожие книги

Пьесы
Пьесы

Великий ирландский писатель Джордж Бернард Шоу (1856 – 1950) – драматург, прозаик, эссеист, один из реформаторов театра XX века, пропагандист драмы идей, внесший яркий вклад в создание «фундамента» английской драматургии. В истории британского театра лишь несколько драматургов принято называть великими, и Бернард Шоу по праву занимает место в этом ряду. В его биографии много удивительных событий, он даже совершил кругосветное путешествие. Собрание сочинений Бернарда Шоу занимает 36 больших томов. В 1925 г. писателю была присуждена Нобелевская премия по литературе. Самой любимой у поклонников его таланта стала «антиромантическая» комедия «Пигмалион» (1913 г.), написанная для актрисы Патрик Кэмпбелл. Позже по этой пьесе был создан мюзикл «Моя прекрасная леди» и даже фильм-балет с блистательными Е. Максимовой и М. Лиепой.

Бернард Джордж Шоу , Бернард Шоу

Драматургия / Зарубежная классическая проза / Стихи и поэзия