Избранное. Тройственный образ совершенства

Но смысл есть, простой и глубокий. Он то и дело вспыхивает в Писании и местами, у пророков, разгорается ярко. Когда Иеремия (VI 19) называет пагубу, которую Бог посылает на евреев, «плодом их помыслов», когда Иисус Навин (XXIII 12–13) грозит Израилю: если не отвратитесь от языческих народов, оставшихся среди вас, если будете вступать в родство с ними и ходить к ним и они к вам, то они станут для вас петлею и сетью, доколе не будете истреблены с этой земли, – то нам сразу ясно, как понимали те люди закон возмездия. Нет сомнения: в своей первоначальной, чистой форме, раньше, чем народное суеверие обросло его коростой, верование это было насквозь прозрачно: оно выражало не что иное, как дознанный в опыте и всем понятный психологический закон. Божья кара не сверху падает на грешника, – она зарождается в нем самом и восходит над ним, подобо тому как испарения земной влаги скопляются над землею в грозовой туче. Кара – не чудо, но естественный плод духа, помраченного безбожием. Только вера в истинного Бога обеспечивает человеку душевное здоровье; благочестивый живет нормально, то есть согласно с природою вещей; в нем все душевные способности действуют правильно; его глаз ясен и зорок, наблюдения точны, обобщения верны, он разумно судит и правильно решает, он как бы верным чутьем поминутно угадывает должное и возможное, и потому его жизнь благоустроена, ему всюду сопутствует удача. Но только выпал из человека основной стержень духа – вера в Бога, – весь его душевный механизм расстроен: обуреваемый страстями, в непрестанной тревоге, он тщетно силится найти свой путь. Темные и судорожные чувства искажают его восприятия; у него есть глаза, но он не видит, есть уши – он не слышит, его опыт ложен, предвидения – бред, и всякий замысел направлен вразрез объективной возможности, то есть на неудачу и гибель. Так отдельный человек, так и целый народ: человек в самом себе носит условия своей внешней доли. Не бойся, червь Иаков, малолюдный Израиль, говорит Второисаия; пусть только весь народ обратится к Богу, – ты станешь острым молотилом, новым, зубчатым, будешь молотить и растирать горы, и холмы сделаешь, как мякину, будешь веять их, и ветер их разнесет (XLI 14–16); потому что Бог дает утомленному силу и изнемогшему крепость: «Утомляются и юноши и ослабевают, и молодые люди падают, а надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут и не устанут, пойдут и не утомятся» (XL 29–31). Так и Осия проповедует: «Обратись, Израиль, к Господу Богу твоему, тогда, – говорит Господь, – Я буду росою для Израиля; он расцветет, как лилия, и пустит корни свои, как Ливан. Расширятся ветви его, и будет красота его, как маслины, и благоухание от него, как от Ливана» (XIV 6–7). Тот же закон душевного здоровья действует и отрицательно: лишь только народ в своем большинстве отвратится от Бога, – его неминуемо поражают психическое расстройство и немощь; он становится «как утренний туман, как роса, скоро исчезающая, как мякина, свеваемая с гумна, как дым из трубы» (Осия III 3); тогда «и у проворного нет силы бежать, и крепкий не удерживает крепости своей, и храбрый не спасает своей жизни» (Амос II 14–15). А враг только того и ждал: такой народ, внутренно не спаянный верою, сборище деморализованных людей, «маломощных и трепещущих» (Исайя XXXVII 27), – лакомая добыча для завоевателей. Его расслабленность издали приманивает и ободряет врагов, как запах падали привлекает ястреба, как болезненный вид добычи внушает хищнику смелость напасть на нее. Безбожный народ – как трава на поле и нежная зелень, как порост на кровлях и опаленный хлеб (4 Цар. XIX 26, Исайя XXXVII 27); уже слышен шум вражеской рати, но им невдомек, «ибо огрубело сердце народа, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем» (Исайя VI 10), – а враг от края земли идет легко и скоро, «не будет у него ни усталого, не изнемогающего, ни один не задремлет и не заснет, и не снимется пояс с чресл его, и не разорвется ремень у обуви его, стрелы его заострены и все луки его натянуты, копыта коней его подобны кремню и колеса его, как вихрь» – он заревет, как львица, схватит добычу и унесет, и никто не отнимет (Исайя V 26–29). Вот прямой смысл того стиха в песне Деборы: «Избрали новых богов, оттого война у ворот»{160} – и той многократно повторяющейся формулы летописных сказаний: сыны Израилевы стали опять делать злое пред очами Господа, и предал Он их в руки филистимлян, или аммонитян, или мадианитян. И вот почему Бог неизменно твердит Израилю устами пророков: «Взыщите меня – и будете живы», или: «Погубил ты себя, Израиль, ибо только во мне опора твоя» (Амос V 4, 6, Осия XIII 9); потому что не одни нашествия врагов, но всякая житейская невзгода, по мысли Ветхого Завета, либо зарождается в расслабленности духа, либо только чрез нее становится пагубной (Иерем. XVII 5–8). Народ, бодрый верою, не даст хищным зверям размножиться в своей земле, не допустит оскудения рек, приспособится к временному бездождию и справится с недородом; в его стране пажити будут покрыты травою и тростник не засохнет, так что за благочестие жителей будет благословенна сама земля, и зверь, и птица, и рыбы будут благоденствовать. Словом, ключ всех земных дел – в душе человека; история всецело определяется состоянием души человеческой, здорова ли она, живет ли по своему закону или нет, – а это значит: цел ли в ней или выпал из нее ее главный стержень – вера в истинного Бога.