Избранное в двух томах. Том 2

аэродром. Такое соседство можно было считать приятным во всех отношениях, кроме одного — акустического. Тишина старого подмосковного леса сменилась

таким шумом, ревом, грохотом от прогреваемых моторов, рулящих, взлетающих, садящихся самолетов, что обитель отдыха и лечения довольно скоро пришлось

перевести в другое место. Вот она, оборотная сторона технического прогресса!

Тренажер стоял в комнате на втором этаже и казался очень большим. Я не раз

замечал эту закономерность: предметы, по самой своей природе предназначенные

для существования на просторе, кажутся в помещении более крупными и

громоздкими, чем они есть на самом деле. Так выглядят лодка в квартире, самолет в ангаре или цехе авиазавода. Так выглядел в комнате и космический

корабль.

Я сказал «космический корабль» потому, что основой тренажера являлся

макет корабля «Восток», внешне ничем не отличавшийся от того, которому

предстояло побывать в космосе.

Это был шар, обитый изнутри мягким поролоном, с небольшим боковым

иллюминатором, вторым круглым отверстием для оптического визирного

устройства «Взор», доской приборов, пультом и рукояткой ручного управления, креслом космонавта, — словом, со всем штатным оборудованием корабля.

В последующие годы такой корабль могли подробно рассматривать

миллионы посетителей павильона «Космонавтика» московской Выставки

достижений на-

98

родного хозяйства и многие тысячи побывавших в музее Звездного городка.

Но то в последующие годы. А тогда, увидев впервые космический корабль —

пусть предназначенный только для тренировок, — я ощутил редко посещающее

меня волнение. Вроде бы прикоснулся к чему-то большому, фантастическому, к

чему-то из Будущего. Я погладил рукой поверхность шара — вполне реальная

шершавая поверхность. Заглянул внутрь, на приборную доску — нормальные, похожие на авиационные приборы. . Фантастика оказалась густо перемешанной с

обычным, привычным, чуть было не сказал — земным.

Создатели тренажера объясняли мне его устройство, показывали

размещенные в соседней комнате пульт инструктора и секции электронно-вычислительной машины, с помощью которой тренажер «жил»: реагировал на

действия ручным управлением, светился транспарантами сигнального табло, отслеживал вращением смонтированного в центре приборной доски

миниатюрного глобуса движение (пока воображаемое) космического корабля

вокруг Земли. .

Мне казалось тогда, что чем меньше будет отличий — даже в мелочах —

между тренажером и настоящим космическим кораблем, тем лучше. Разницу

между собственно тренажером, предназначенным для формирования у

обучающихся каких-то рабочих навыков, и имитатором — натурной моделью, на

которой вырабатывается привычка к определенному, до последнего тумблера

включительно, интерьеру, я тогда еще не очень понимал. А потому бодрым

голосом внес несколько предложений по дальнейшему улучшению тренажера, предложений, нацеленных на то же: чтобы все было «как на самом деле». Для

этого надо было подать снаружи на иллюминаторы подсветку, которая в нужные

моменты могла бы включаться и выключаться, имитируя проход корабля через

терминатор — линию раздела освещенной и не освещенной солнцем половин

земного шара. Записать на магнитофон шум какого-нибудь двигателя и

воспроизводить его через динамик на активном участке полета — когда работают

двигатели ракеты-носителя, а также на участке работы тормозной двигательной

установки (ТДУ). И еще что-то в подобном же роде. Все это было принято, быстро реализовано и прочно прижилось как на том первом тренажере, так и на

многих последующих — вплоть

99

до действующих сейчас тренажеров кораблей «Союз».

Правда, впоследствии выяснилось, что с имитацией шума ТДУ мы, кажется, несколько перестарались.

Когда один из космонавтов после полета отчитывался перед Государственной

комиссией, кто-то спросил:

— А шум при работе ТДУ слышали?

— Да. Но он совсем не громкий. Вот у нас на тренажере ТДУ шумит так уж

шумит: Не прослушаешь!..

Конечно, я понимал, что главное, о чем я должен думать, — это не

конструкция и оборудование тренажера. Так или иначе, он уже был сделан.

И сделан, кажется, совсем неплохо!

Группа инженеров, создавших эту интересную машину, вне всякого

сомнения, заслуживала немалых похвал. Однако неожиданно для меня полное

взаимопонимание сложилось между нами не сразу. Как почти всегда в подобных

случаях, ответственность за это, по-видимому, лежит на обеих сторонах.

Создатели тренажера были склонны ревниво оберегать свое детище от всякого

прикосновения извне: сами, мол, сделали, сами будем на нем и работать. Без

всяких там варягов!. А я, наверное, не проявил должного внимания к этой

психологической тонкости и повел себя в известной степени как слон в посудной

лавке, привыкнув за многие годы работы в авиации, что таков уж естественный