Избранное в двух томах. Том 2

169

прочитав в газете заметку из Центра управления полетом, озаглавленную

«Подготовка к возвращению», или корреспонденцию «Завтра — домой!», знаем, что через сутки услышим по радио и даже увидим на экране телевизора все этапы

возвращения космического корабля «Союз» — номер такой-то — на землю.

Наверное, такая информация — широкая, прямая, откровенная —

единственное эффективное средство от сочинения слухов.

А главное — от веры в них.

. .Решительным сторонником прямоты и откровенности, когда складывалась

острая ситуация, был Королев. Когда незадолго до старта «Востока» один из

запущенных в космос кораблей неправильно сориентировался и, вместо того

чтобы перейти на снижение к Земле, перешел на более высокую, «вечную» (или, что в данном случае практически одно и то же, обреченную на существование в

течение доброй сотни лет) орбиту, раздались голоса, призывающие не

рассказывать об этой досадной «опечатке» будущим космонавтам, скрыть

случившееся от них, дабы «не расстраивать», не повлиять отрицательно на их

моральное состояние. Но Королев решил иначе: «Не надо обижать их

недоверием. В конце концов, они летчики, а не нервные барышни. Нужно не

скрыть, а раскрыть им суть происшедшего, проанализировать технически,

показать, что предпринято для исключения возможности повторения подобного

казуса — как это принято в авиации». И надо было слышать, как, на каком уровне

Королев сам провел разбор! Излишне говорить, что восприняли все сказанное

Главным конструктором космонавты именно так, как было нужно: трезво, спокойно, без нервозности. Снова — в который уж раз — оправдала себя ставка

на храбрость знания, а не на ее сомнительный антипод — так называемую

храбрость неведения.

Первый увиденный мной пуск ракеты с космическим кораблем я наблюдал с

измерительного пункта, расположенного в километре с лишним от стартовой

позиции.

Окруженный со всех четырех сторон нетронутой степью (кажется, с этих

слов начинаются все описания сооружений космодрома), измерительный пункт

состоял из нескольких ажурных антенн слежения, двух-трех полуспрятавшихся в

бетонные капониры оптических

170

теодолитов и еще каких-то электронных устройств не вполне понятного мне

назначения.

В ожидании пуска мы расселись на скамейках вокруг полузакопанной в

землю бочки, над которой возвышался прикрепленный к шесту кусок фанеры с

надписью «Место для курения». Мы — это несколько сотрудников королёвского

конструкторского бюро во главе с заместителем Главного, ветераном

отечественного ракетостроения, в недалеком будущем — советским директором

программы «Союз-Аполлон» Константином Давыдовичем Бушуевым, несколько

инженеров космодрома и, наконец, я, впервые присутствующий при пуске

космической ракеты.

Космическая ракета выглядит отсюда чрезвычайно эффектно. Она уже не

того сдержанно-серого цвета, какой была в монтажно-испытательном корпусе, по

дороге к стартовой позиции и даже на самой этой позиции, во время установки.

Теперь она ослепительно белая! Такой ее сделал иней — конденсат, выступивший, будто испарина, на теле ракеты после того, как в баки были залиты

многие десятки тонн окислителя — жидкого кислорода.

Испарения кислорода вылетают через дренажные клапаны наружу, окружая

всю стартовую площадку легкими крутящимися облачками. От этого контуры

ракеты кажутся живыми, колеблющимися, как в мареве. Кто-то сказал, что сейчас

ракета похожа на дымящуюся доменную печь. Действительно, сходство есть.

Но вот отрываются от ракеты и откидываются, как лепестки

распускающегося цветка, фермы обслуживания. Сверкающее белоснежное тело

ракеты теперь видно от самой верхушки — тем находится космический корабль

— до поверхности козырька стартовой позиции, под который уходят блоки

двигателей обеих первых ступеней.

Внезапно исчезают облачка испарений. Это значит, что дренажные клапаны

закрыты. Теперь до пуска остается несколько секунд.. Так и есть, отходит

заправочная мачта.. Отходит кабель-мачта — пуповина, до последней секунды

питавшая ракету электроэнергией. . Под ракетой появляется дым и мелькает

пламя.. Пламя рывком вспыхивает еще сильнее и ярче — это двигатели вышли с

промежуточного режима работы на полный. . И вот уже четко видно, как ракета

поползла (в первый момент кажется именно так: поползла) 171

вверх! Двигатели показались над поверхностью козырька, выходящие из них

столбы ревущего пламени с озлоблением бьют по откинувшимся в момент старта

стрелам-опорам, по кабель-мачте, по всей стартовой позиции, от которой, кажется, после такого огненного буйства ничего не должно остаться. .

Гремя, поднимается ракета. Теперь хорошо чувствуется и ускорение ее

движения: с каждой секундой она лезет вверх все стремительнее.