Избранные

Совершенно вымотанный работой, но со светлой головой, я шел по улице, встречные казались мне маленькими и слабыми, поскольку вряд ли кому из них удалась сегодня цельная картина, сделанная уверенной рукой…

Но так ли это?

СЕВЕРНЫЙ ЛЕДОВИТЫЙ ОКЕАН

Звонок по телефону разбудил меня:

— Что ты сейчас делаешь?

— По телефону разговариваю. Кто это?

— Не можешь угадать? Эх ты…

Зачем мне среди ночи голоса отгадывать? Надоели мне вопросы: «Как дела?» и «Что ты сейчас делаешь?». В данную минуту ведь по телефону разговариваю. Спросонья я плохо соображал.

— Пошел ты… — сказал я.

— Ну вот, интеллигентный человек… зачем же так? Эх, старый друг…

В самом деле, подумал я, наверное, старый знакомый, знает, что я по ночам работаю. Это сейчас я сплю.

— Назвал бы себя, и все тут. Дай поспать. Отстань, отстань… Я положил трубку.

Он не отставал. Звонил.

— Эх ты…

— Ух ты! — сказал я зло.

— Да погоди… — Он очень не хотел, чтобы я трубку бросал, и я не бросил. Далекое, знакомое я ощутил вдруг в его голосе и насторожился.

— Слава звонит, — сказал он. — Твой друг детства, земляк, не узнал?

— Славка! О! Слава! Ты? Ведь прошло столько лет…

— «Двадцать лет пройдет, тридцать лет пройдет…» — запел он знакомую песню.

Его голос. Узнал. В школьном хоре он пел. И теперь я его по голосу узнаю.

— Двадцать лет уж точно проскочило, — сказал я.

— Твой-то голос я сразу узнал, — сказал Слава.

— Тебе легче узнать, ты звонишь ко мне, а не к кому-нибудь другому. Но я твой голос тоже узнаю, окреп он у тебя за эти годы.

— Как ты там?

— Не знаю, — сказал я, чтобы вовсе отвязаться от вопроса.

— Ну вот, опять я тебя узнаю: твой голос и та же прежняя твоя нудность… Слушай, у меня в кармане бутылка коньяка, но я не могу приехать к тебе с дурацкой бутылкой. Я не успею. Я сейчас в Петрокрепости, утром нам отплывать в Северный Ледовитый океан. Ты не знаешь, когда у вас мосты опускают?

— Сначала поднимают, — сказал я.

— А когда поднимают?

— Сначала поднимают, а потом опускают, по очереди один за другим, — сказал я.

— Тогда ты мне вот что скажи: у тебя есть половичок?

— Какой половичок?

— Ну маленький, какой-нибудь симпатичный половичок у тебя найдется?

— О каком половичке ты ведешь речь? Объясни, пожалуйста, своему другу детства.

— Могу ли я прилечь, калачиком свернуться и подремать до утра у своего старого приятеля, как в детстве, пока у вас мосты поднимают и опускают?

— У меня есть кровать, — сказал я просто.

— Э-э-э, друг, кровать и у меня есть, а вот половичок…

— Ты что, издеваешься? В нокдаун бы послать тебя на половичок, — сказал я.

— Нет, серьезно, могу я прилечь там у тебя?

— Да валяйся себе на здоровье по всем моим комнатам и кроватям поочередно, пока мосты поднимаются и опускаются.

— Спасибо, друг, я так и знал: для меня у тебя всегда найдется место. Видишь ли: я иду старшим механиком в Северный Ледовитый океан на прекрасном современном научно-исследовательском судне под названием «ЭС-ЭМ-ПЭ».

— Опять ты? Ты что, перебрал?

— Не без этого… нет… слегка, не в этом дело, дружище. Мы действительно идем в Северный Ледовитый океан, но не знаю точно, когда отчалим и пойдем Северным морским путем. Все путем… А судно действительно новое, и название прекрасное: «ЭС-ЭМ-ПЭ».

— Да, действительно прекрасно, — сказал я.

— Ну вот, видишь, а ты думал что? Я что? А приехал бы сюда ко мне, дружище! Уйдет мой «ЭС-ЭМ-ПЭ» без меня, если опоздаю, придется мне его на вертолете догонять. А у тебя нет вертолета, дружище. Приезжай!

— Я рад бы, но я не один.

Он сразу понял.

— Забирай подружку и жми сюда.

— Нет, нет, Слава, я не могу.

— «ЭС-ЭМ-ПЭ»! — орал он в трубку. — Высший класс! Давай сюда! На «ЭС-ЭМ-ПЭ»!

Я вздохнул.

Он ругнулся, и снова его понесло.

— Все на свете забыл! И парашютную вышку, и бой на первенство Вооруженных Сил!..

Я не забыл. Мы прыгали с ним в детстве, до войны, с парашютной вышки. Он тогда съехал на заду с площадки, чтобы меньше было расстояние до земли, но повис в воздухе: ему недоставало веса. Очень весело было, смешно. А потом в блокаду везли нас по Ладоге. И было не до смеху. А потом служили в армии в разных частях и встретились на ринге на первенстве Вооруженных Сил. Надавали друг другу от души, как старые приятели. После боя обнялись и поцеловались.

Я молчал. Вспоминал.

Он вдруг решился.

— Ладно, — сказал он. — Еду. Откуда мне ехать?

— Где стоишь, оттуда и поезжай, — сказал я.

— А где я стою? — спросил он дурашливо.

— А черт тебя знает, где ты стоишь. Садись, Слава, в такси — и вперед! Слушай адрес внимательно.

— Тьфу, да-да, я и хотел спросить, куда мне ехать?

Подруга дергала меня за рукав: мол, прекрати разговор с бестолковым человеком. Она не знала этого человека. А меня знала? Меня ведь тоже не знала.

Я назвал ему адрес, и он сказал:

— Еду.

И я сказал:

— Валяй!

Я стал ждать Славика, а подруга уверяла меня, что он не приедет. Нет, раз Славик сказал — немедленно приедет, я не сомневался. Я ждал его. Я волновался.

— Зря ты его пригласил, — сказала подруга.

Я отмахнулся. Я был далеко. Был не с ней, а с ним. Она обхватила меня за шею и терлась щекой о мой нос.

— Зачем ты его позвал? — повторяла она.