Избранные

Он опаздывал в оперетту. И не мог найти свою шапку. Трах! — кулаком по столу и ругается сам с собой — чудной парень был! Ох, он крепко ругался! А шапки-то все равно нет. Она ведь не прибежит к нему. Верно? А он все орет и орет. Чудак. Ногами топает. Башкой в стенку ткнул. Да так, что шишка вскочила. А шапки все не видать. Ну, что тут было! Трах-тарарах! — все крошит, ломает — известка, пыль… А шапки-то все равно нет. Поискать шапку нужно, а он шумит. Напрасно он это делает. Ну тогда он как разбежится да головой в печку как двинет… Упал и забыл про шапку. И про оперетту забыл. Расстроился, загоревал. Неприятно же про оперетту забыть! Встал и вспомнил про оперетту. А про шапку так и не вспомнил. А на часах уже время не то. Опоздал в оперетту. На другой день шапка сама нашлась, и он забыл, что ее искал. Только он как-то странно стал разговаривать. Приблизительно так: «Здравствуйте, Ай-Петри, мои дорогой Ай-Петри, я вас, Ай-Петри, давно не видел, Ай-Петри». А почему? Неясно. Без всякой причины. Он работал счетчиком и лектором. Его сняли, и правильно сделали, какой же теперь он счетчик и лектор, когда «Ай-Петри» твердит.

Потом он у кого-то что-то спросил и, вероятно, сказал «Ай-Петри», и его за это побили. Да так, что еле живой остался. Наверно, думали, что он нарочно говорит, издевается. В больницу отправили.

В больнице ему понравилось. Ему там халатик дали. И он с ним не хотел расставаться. Но пришлось расстаться. Он вышел — нагрянул праздник. Кругом музыка, флаги, дети.

И он пошел погулять. И на пороге внезапно скончался. Вот повезло человеку! Умереть окруженным детьми, демонстрантами, транспарантами…

Он мне сам рассказывал про свою жизнь, жизнь не очень удачливого человека. Его жизнь прошла перед нами. Мы проследили жизненный путь, так сказать, сначала до самой смерти.

А теперь — описание деревенской природы для отдыха. Козочки на веревочке. Благодать. Чернозем. Огурцы. Кизиловые деревья. Пашут. Сеют. Жнут. Плуг. Долина. Мотыга. Оглобли. Грабли. Лопата. Солома. Глиняные горшки. Огородное пугало.

Отдохнули. Пошли дальше.

Один купался в тазу, из стакана на себя лил воду.

Это для отдыха. А теперь дальше.

Я делаю отступление для отдыха и для других целей.

Про наводчика. Наведет на кого — пропал тот. На этого наведет — пропал этот. Не наведет — не пропал. Наведет — пропал. Большой человек был. Жулик. Потом он, правда, умер. Но перед этим жил. И довольно долго. Чуть не сто лет.

Слово «давит» употреблялось в смысле «спит». То есть спит человек — значит «давит». Тот, о ком идет речь, давил в сутки по целым суткам. И было обидно, что он давит в то время, как на дворе солнышко и люди фланируют с радостью. А он знай себе спит. А может быть, ему снились сны и во сне он тоже фланировал в хорошую погоду. Может, он в кабриолете ездил, махал шапкой знакомым, был беспредельно весел и в то же время — давил со страшной силой. По крайней мере он себя чувствовал мило. Ему это было не вредно. Ему не худо было. Один тот факт, что он давил с радостью, необъяснимым упорством и методичностью, говорит о многом. Он хотел спать и спал, и пусть спит себе, то есть пусть себе давит! Если же кто напомнит о том, что он все проспал, в то время как давил, то еще неизвестно, кто более прав.

Я опять заснул у телетайпа. А он ушел. Пришел другой, меня разбудил.

А этого я даже и фамилии не знаю. Знаю, что он УНИКА. Вставляет себе в зад пластинку и: «Тру-лю-лю! Тру-лю-лю!»

Просто? Просто.

Или же: «Там, там, там! Там, там, там!»

Просто? Просто.

Или же: «Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!»

Очень просто. Пока не снимет пластинку. Потом перерыв. И опять в зад пластинку. И пошла та же музыка. Пластинки в бордюрах. Бывают желтые с белым бордюром. Бывают белые с желтым бордюром. Бывают в сплошных бордюрах. Бывают с разрывами: есть бордюр — нет бордюра. Бордюр в основном простой и ясный. Пара светлых цветочков с листочком. Или пара листочков с одним цветочком. Или попарно, так сказать: пара тех — пара этих. Два цветочка — два листочка. Музыка! Музыка! На столах горят свечи. Торжественность небывалая. Музыка дудок — дудидуриди! Музыка барабана — бамбамбам! — и так далее.

Слушают, выпятив уши. Мозги набекрень. Затылки с дырками. Рты до ушей. Животы пустые. Дети не понимают. Дети спрашивают — им объясняют. Что дети? Дети есть дети. Дети тут ни при чем. Жалко детей.