Избранные эссе

1996, первая публикация – в том же году в журнале Might под названием «Impediments to Passion» – «Преграды для страсти»

(Так сказать) Историческая важность «Терминатора 2»

Зрители девяностых годов, которые, схватившись за головы, одновременно в восхищении и разочаровании смотрели фильмы вроде «Торнадо», «Вулкана» или «Затерянного мира», могут сказать спасибо «Терминатору 2: Судный день» Джеймса Кэмерона за торжественное открытие того, что в этом десятилетии стало новым жанром крупнобюджетных картин, – спецэффектного порно. «Порно» – потому, что если заменить компьютерную графику на секс, то параллели между двумя жанрами станут до жути очевидны. Как и самые хардкорные «бэшки», фильмы вроде «Терминатора 2» и «Парка юрского периода» – это не совсем «фильмы» в общепринятом смысле. На самом деле это полдесятка или около того отдельных захватывающих дух сцен – двадцати-тридцатиминутного зрелищного, чувственного пиршества, – сшитых вместе плоским, мертвым и иногда уморительно пресным нарративом длиной от шестидесяти до девяноста минут.

«Т2», один из самых кассовых фильмов в истории, вышел в прокат шесть лет назад. Задумайтесь, какие сцены мы еще помним. Потрясающую погоню со взрывом в бетонном канале в Лос-Анджелесе, в конце которой терминатор из жидкого металла[466] Т-1000 выходит прямо из пламени взрыва и плавно принимает материальную форму Мартина-Милнера-одержимого-Ганнибалом-Лектером. То, как Т-1000 жутко поднимается прямо из шахматного пола, то, как Т-1000 просачивается сквозь лобовое стекло вертолета, то, как Т-1000 замерзает в жидком азоте и фрактально рассыпается на осколки. Все это поистине потрясающие образы, и они продемонстрировали нам бесконечные возможности технологий компьютерной графики. Но этих невероятных сцен было от силы восемь, и они составили ядро фильма, его цель; все остальное действие «Терминатора 2» – это пустой, вторичный, чистый миметический полицеллюлоид.