Избранные и прекрасные

Как у всех завсегдатаев, близких к фешенебельным кругам, у меня в «Золушке» имелся свой счет. Мой был открыт на имя «Мисс Шанхай» – сама я ни за что не выбрала бы его, но благодаря ему получала восхитительные напитки в венецианском стекле. В ту ночь я была в зеленом, и, на удачу, им привезли отличный абсент прямиком от поставщика из залива. Опираясь на стойку, я наблюдала, как бармен сооружает мне напиток, опустив в стакан толстого стекла, чуть тонированного, чтобы подчеркнуть зелень содержимого, ложку-шумовку с сахарной кошечкой, мордочку, лапки и хвост которой оттенили, слегка подпалив. Бармен пристроил ручку шумовки в углублении на краю стакана, высоко поднял бутылку с мутноватой жидкостью, чтобы струя образовала элегантную узкую дугу, и полил кошечку зеленым спиртным. Когда сахар полностью растворился, а стакан заполнился на три четверти, бармен пустил его скользить по стойке в мою сторону, и я заулыбалась, взяла ложку, помешала в стакане и нашла место, чтобы присесть.

Люди разводят столько суеты вокруг родного дома. Дэйзи упоенно разглагольствовала о Луисвилле и Чикаго, а Ник, стоило ему выпить лишнего, мог с ума свести разговорами о снегопадах в Миннесоте, о бледных лицах и сияющих глазах среди пшеничных полей, мимо которых проезжаешь на машине. Слушать-то я слушала, но восторгов не разделяла.

Несмотря на это, «Золушка» стала для меня домом, где я могла сидеть на высоких табуретах у зеркал рубинового стекла и потягивать коктейли, скрестив ноги так, чтобы легонько задеть проходящего мимо, если он мне понравится, и заставить взглянуть на меня.

Отсутствие окон создавало в «Золушке» атмосферу подземелья. От этого летом здесь обычно бывало прохладнее, но в Нью-Йорке продолжался один из самых жарких периодов в истории. Мы все будто варились в кипятке, охладиться мне удавалось только благодаря тому, что я налила воды в старый пульверизатор для духов и время от времени щедро опрыскивала себя. В воду я добавила несколько капель духов, так что вечер только начинался, а я уже вся пропахла цитроном, зато не так страдала от жары и вялости, как остальные.

– Ба, да это Джордан Бейкер!

Еще не успев повернуться, я уже улыбалась, потому что узнала голос Мириам Хау, а Мириам Хау обожали все. Рослая, стройная, с зоркими глазами легендарной кошки-саванны, она буквально обвивалась вокруг тебя, и это было лучше, чем набросить на голые плечи норку, – впрочем, нью-йоркским летом о норке никто и не вспоминал.

Той ночью она выглядела шикарно в широком платье из сиреневого шелка, оставляющем открытой ее длинную шею и нежные белые руки. Шею украшало целое состояние – нитка идеально подобранных розовых жемчужин, и, как только я увидела их, мне захотелось приблизить губы к ним и к ее коже под ними.

Оркестр сбавил темп, заиграв «Лавандово-голубую луну», я обняла Мириам за талию и повела ее танцевать. Она не мешала мне вести в танце, мы покачивались в такт скорее огромным вентиляторам у нас над головами, нежели саксофону.

– Ты здесь снова с Нэн? – спросила Мириам.

– Нет, Нэн укатила на лето в Афины. Кто знает, с кем я буду к тому времени, когда она вернется.

Мириам ответила мне слегка расчетливой улыбкой – как близняшка, похожей на ту, которую я продемонстрировала ей.

– А ты? – спросила я. – Все еще пытаешься выманить колечко у Перри Слоуна?

– Ох, милочка, ты с луны свалилась? Перри обрел Бога.

– Возмутительно, – усмехнулась я, и мы прекрасно поняли друг друга.

Мириам хорошо танцевала, не хуже, чем я, а то и лучше, так что некоторое время мы провели на танцполе. Мы красиво смотрелись вдвоем, мне нравилось, как выглядят рядом наши тела, мелькающие в высоких зеркалах. Последняя песня была такой быстрой, что мы обе взмокли, и, когда Мириам закинула руку мне на плечо, скольжение тел возбудило в нас интерес.

– Принеси мне имбирной воды, ладно? – попросила она. – А я подыщу нам уголок в глубине зала.

Я протолкалась к стойке, чтобы взять имбирной воды для Мириам и кайпириньи для себя. То и дело прихлебывая свой коктейль, я двинулась на поиски Мириам, но еще издалека увидела, что кто-то нашел ее раньше, чем я.

Он стоял ко мне спиной, поверх его плеча я видела лицо Мириам – огорченное, нервное, пожалуй, слегка завороженное. Потом ее собеседник обернулся, и я увидела, что это Джей Гэтсби – воплощение элегантности в бледно-сером костюме с расстегнутым пиджаком и румянцем на скулах.

– А вот и вы, мисс Бейкер! Мы с мисс Хау как раз говорили о вас.

Что мне нравится в Мириам, так это ее умение не терять времени даром. В мгновение ока она вышла из-за спины Гэтсби и даже умудрилась сделать это естественно. Выхватив у меня имбирную воду, она многозначительно взглянула на меня и отошла. Я не знала, как быть, и, чтобы выиграть время, медленно пригубила свой коктейль, наблюдая за Гэтсби поверх края стакана. Вокруг нас бурлила толпа – так, словно и ее сделали такой же упорядоченной и лощеной, как его одежду или туфли.

– Вас боятся или вы что-то с ними сделали? – спросила я, и он усмехнулся.

– А какая разница? Пойдемте сюда.