Избранные и прекрасные

– Я не обязана, – отрезала я, покрепче вцепившись в стакан. Вид у Гэтсби стал удивленным.

– Разумеется, не обязаны. Это была просьба.

А вот и нет, ничего подобного, возразила я мысленно.

– Так попросите, – подсказала я, не сходя с места. Другие посетители вокруг нас словно ничего не замечали, даже не косились на нас краешком глаза, чтобы потом было что рассказать. Гэтсби явно что-то предпринял, и утешало лишь то, что этим он и ограничился.

Некоторое время он смотрел на меня безучастными глазами, потом улыбнулся. Его взгляд смягчился, как и очертания рта, и мне вдруг стало ясно, что рот у него удивительно красивый. Вот что я ценила и в мужчинах, и в женщинах – красивый рот, чтобы целовать меня, нашептывать секреты мне на ухо или в открытую и позволять целовать его…

Я вдруг спохватилась, поняла, что вся вспыхнула, и с трудом удержала в руке стакан. Судорожно сглотнув, я перехватила стакан поудобнее, взглядом давая Гэтсби понять: мне известно, что он задумал.

– Джордан, вы могли бы пройти со мной?

– Да, – вздохнула я. Порой единственным оправданием для какого-нибудь дурацкого поступка служит лишь то, что сознаешь его глупость и заранее готов мириться с последствиями.

Он подтолкнул меня вперед, положив мне ладонь сзади чуть ниже талии, и я сдвинулась с места, с трудом удерживаясь, чтобы не прильнуть к нему. Но если мне нравились прикосновения к нему, если они будоражили, привлекали и казались восхитительными, это была еще не причина вознаграждать его за неожиданное появление.

Многочисленные отдельные кабинеты в глубине зала «Золушки» были сумеречны и прохладны, с их кирпичными стенами и голыми потолочными балками. На диванах с жаккардовой обивкой хватает места двоим-троим, ковры из пашмины и абажуры с изысканной вышивкой успешно маскируют схожесть кабинетов с тюремными камерами. Гэтсби вручил мне ключ от комнатки, которую нашел для нас, и раскинулся на диване, не сводя с меня взгляда из-под томно приопущенных век.

Смотреть на него было приятно, вот я и смотрела – и разглядела темные засосы на его шее, легкий беспорядок в одежде и расслабленность рук и ног. Рот был ярко-красным, будто накрашенным, и я могла бы поручиться: если бы я коснулась его губ, он бы вздрогнул и поморщился.

– А Ник знает, что вы здесь? – спросила я, и он метнул в меня озадаченный взгляд.

– Конечно, нет. О подобном заведении он даже слышать не пожелал бы.

Я вновь почувствовала, как Ник тычется мне в плечо, услышала его тихое «пожалуйста» и пожала плечами.

– Могли бы взять да и привезти его с собой. С вами он поехал бы.

Гэтсби обезоруживающе улыбнулся.

– О нет, ради меня он готов далеко не на все, – возразил он. – Ник считает меня выскочкой. Как полагается истинному уроженцу Миннесоты. Он не прощает людям их происхождение и в то же время не прощает попытки это происхождение побороть.

– Значит, вот чем вы занимаетесь? – уточнила я, наконец сдалась и направилась к дивану, чтобы сесть рядом с Гэтсби. Между нами я оставила некоторое расстояние – не следовало чересчур сближаться с ним, хотя что-то подсказывало мне, что для меня он не представляет опасности, по крайней мере сегодня.

– Вы не стали говорить с ним, – сказал он, дотянулся до подола моего платья и некоторое время перебирал бахрому. – Вы решили, что настроены против меня?

– Я никак не настроена и ничего не решила, – мой ответ получился резковатым. – Я была занята.

– С Ником?

– Вы ему не хозяин, – упрямо заявила я, и он заморгал, словно пытаясь вернуть взгляду четкость.

– Я и не собирался его присваивать – не больше, чем завладеть бухтой, – заверил он, и я искоса взглянула на него.

– Вам настолько претит мысль о владении бухтой?

Его сияющая усмешка выглядела здесь неожиданной, словно нож рассек опиумный дым.

– Нет, пожалуй, я был бы даже рад. Ну хорошо, может быть, выложим карты на стол, мисс Бейкер?

– Я была бы не прочь, если бы играла в карты, так что выкладывайте вы.

Он выпрямился, подался в мою сторону, и вся чувственность, которую он на себя напускал, вдруг улетучилась. Казалось, он понятия не имеет, как быть со мной, какая гримаса подействует лучше других, какой тон растопит мое недоверие. И теперь Гэтсби смотрел на меня немного растерянно, немного любопытно и, к моему удивлению, с легким отчаянием.

– Мне нужен Ник, – тихо произнес он. – Он нужен мне, чтобы подобраться к Дэйзи.

Я уставилась на него во все глаза, потому что никак не ожидала услышать имя Дэйзи не где-нибудь, а в «Золушке». Она могла потанцевать с девушкой, чтобы вызвать скандал, но все прочее ее смешило. Меня бы это взволновало, если бы не подозрения, что точно так же она относится и к парням, едва поцелуи и легкие ласки сменяются более активными действиями.

– А при чем тут Дэйзи?

– О, Джордан, я люблю ее, – признался он, и я расхохоталась.

– Вы же знали ее еще…