Избранные и прекрасные

– Не смешите, вы двое, – вмешалась Дэйзи. У нее слегка поднялось настроение, хоть она и выскользнула из-под руки, которую Том попытался положить ей на плечо. И сделала это ловко, по-кошачьи, на что не стоило обижаться. Возможность прикасаться к Дэйзи оставалась привилегией даже для самых близких ей людей, а иногда – особенно для них.

– Давайте сегодня закажем еду, – предложила она. – Пригласим шеф-повара из «Бэй-Харбор», и тогда нам не придется уезжать из дома. Разве не замечательно?

Том подозрительно вгляделся в нее, не зная, стоит ли принимать ее слова за чистую монету.

– Ну конечно, Дэйзи, как скажешь.

– Ну конечно, – эхом повторила она чуть язвительно.

Той ночью в моей постели, в спальне с открытыми окнами, по которой гулял морской бриз, овевая нас, взгляд Дэйзи казался невидящим, но ее глаза блестели.

– Я позвонила ему, – сказала она. – То есть Нику.

– Что ж, хорошо, – откликнулась я. – А я уж гадала, что с ним стряслось.

У меня не было ни малейшего желания или решимости гоняться за ним после того, что случилось в Чайнатауне. И я была слегка разочарована тем, что и он не гоняется за мной. А если бы Дэйзи удалось вновь свести нас, это смягчило бы все муки уязвленной гордости. Я соскучилась по нему.

– А он, конечно, привезет Джея.

Я повернула голову и уставилась на нее. Она вытянулась на спине, глядя в потолок. Присмотревшись, я, наверное, разглядела бы отпечатки пальцев, которые мы оставили на штукатурке в начале этого лета, когда с помощью греческого амулета парили высоко в воздухе.

– Зачем ты это делаешь? – со смутной тревогой спросила я.

– О, Джордан, можно я открою тебе тайну?

Я кивнула, она придвинулась ближе, ее темные волосы прилипли к бледной щеке и казались большим пауком.

– Я уезжаю с Джеем, – шепнула она. – Мы едем далеко-далеко.

– В Грецию? – спросила я; она была популярным местом для таких поездок.

Выражение ее лица стало мечтательным.

– Сначала в Грецию, – ответила она. – Потом в Лондон, потом в Осло, потом во Францию. А потом, пожалуй, мне бы хотелось обосноваться в Филадельфии. Я знаю, все его родные уже умерли, но ведь он оттуда родом. Думаю, я смогла бы полюбить это место, если там вырос Джей…

Ее мечты невольно захватили меня. Для этих двоих мир был открытой книгой, и они не мешали ветру листать страницы. Дэйзи указывала тонким пальчиком на одну из них, ее они и выбирали для отъезда.

– И ты непременно должна поехать с нами, Джордан, – продолжала она. – Гэтсби хочет взять с собой Ника, так что давай и ты с нами. Будет замечательно, мы сможем устроить двойную свадьбу наверху Эйфелевой башни, а может, в Египте перед сфинксом.

Только что я слегка завидовала мечтам Дэйзи, и уже в следующую минуту меня окатила волна сопротивления. Мне хотелось повидать все эти места – может, с Дэйзи или одной, но почему-то я вовсе не желала осматривать их вместе с ними или даже с одним Ником.

– Извини, – легко отказалась я, – мне надо остаться с тетушкой Джастиной. После недавних неприятностей я взяла на себя часть ее обязанностей.

– О, дорогая, ни в коем случае! Что же будет, если Ник встретит где-нибудь в шанхайском порту какую-нибудь миленькую китайскую куколку и она вскружит ему голову?

– Ну, я бы сказала так: если он не видит разницы между нами, пусть ей и достается.

– Не сердись, Джордан, ты ведь знаешь, я не выношу, когда ты сердишься. Давай лучше поступим вот как. Я буду присылать тебе билеты, куда бы мы ни отправились, – особые билеты, которые приведут тебя куда надо, независимо от точки отправления.

– Билеты «Чайка»? – удивленно уточнила я. Эти билеты, суть которых заключалась не в магии, а в деньгах, предлагала невероятно престижная туристическая компания Пола Райта. Их каемка из настоящего золота была заряжена таким количеством чар, которое полностью исключало возможность подделки, и, где бы вы ни находились – на улице большого города, в коровнике, на болоте или в замке, – стоило только принести свою «Чайку» в какую-нибудь билетную кассу, как она доставляла вас куда требовалось.

– Да, – с лукавой улыбкой подтвердила Дэйзи. – За книжечку билетов «Чайка» ты ведь простишь меня, правда?

Я перекатилась набок, подальше от нее.

– Я подумаю, – сказала я, но мысль об отъезде из Нью-Йорка впервые за все время заинтересовала меня. Я устала от жары и этого лета, думала я, а может, просто устала от того, кем сама становлюсь на такой жаре.

Глава 18

На следующее утро все мы проснулись поздно, когда испарина от дневного зноя уже проступила на каждой поверхности, а марево, висящее в воздухе, придало всему вокруг странно-плоский и далекий вид.