Как ты забрался, подлый прощелыжина!
Как звать тебя! Ответь же!
Прощелыжина!
Откуда родом? Ну же!
Прощелыжина!
Отец твой кто?
Отец мой? Прощелыжина!
Клянусь Землей и Небом, не уйдешь живым,
Когда не скажешь имя и откуда ты.
Не чинодрал, не сплетник и не кляузник.
Пришел зачем?
Привез тебе говядины.
Зачем ты здесь, бедняжка?
Видишь, лакомка,
Теперь уж я тебе не прощелыжина!
Ступай покличь мне Зевса.
Нет и нет! Тю-тю!
Богов застать тебя не угораздило.
Нет дома. Со двора вчера уехали.
В страну какую?
Не в страну.
Куда ж?
На край
Вселенной. В мирозданья щель глубинную.
Да стерегу я барахлишко божее:
Горшочки, ложки, плошки, сковородочки!
Но почему все божества уехали?
На эллинов озлившись. Поселили здесь
Они Раздор, чудовищного демона,
И все ему на расточенье отдали,
А сами удалились в выси горние,
Чтобы не видеть ваших непрестанных свар
И жалоб ваших не слыхать назойливых.
За то, что вечно воевать хотели вы,
Хоть боги устрояли мир. Удача чуть
Склоняется к лаконянам, кричат они:
«Уж всыплем мы афинянам, почешутся!»
Когда ж победа снова за Афинами
И просят мира посланцы лаконские,
Тут вы орете снова: «Нас надуть хотят!
Палладою клянемся мы! Не верьте им!
Придут опять. Ведь Пилос — наш. Наплачутся!»
И потому едва ль еще увидите Богиню мира — Тишину.
Да где ж она?
Ее низверг Раздор в пещеру страшную.
Да где ж пещера?
Вон, внизу, каменьями,
Ты видишь, завалил ее он доверху,
Чтоб Тишину никак вам не добыть.
Скажи,
А что он с нами делать собирается?
Одно лишь знаю. Он намедни под вечер
Чудовищную ступку приволок домой.
Все города он хочет в порошок стереть.
Но я пойду. Мне слышится, выходит он.
Ужасный шум донесся изнутри.
Aй-ай!
Давай бог ноги! Побегу. Почудилось
Мне грохотанье ступки истребительной.
Но, народ, народ, народ несчастнейший!
Вот скоро кости затрещат и челюсти.
Чудовищная ступка! О, владыка Феб!
А взгляд его — как гибель. Страшен он, Раздор!
Доспехами грозящий, леденитель ног!
Вам, Прасии чесночные, конец пришел,
199Пятижды, трижды, десять раз проклятые!
А нам, друзья, до Прасий дела вовсе нет!
Лаконяне пусть плачутся. Несчастье — их.
Мегара, а Мегара! Изотру тебя!
Столку, приперчу, станешь кашей луковой.
Oй-oй-ой-ой! Тяжелые и горькие
Мегарцам тут слезищи приготовлены.
Страна какая на творог размолота!
Аттического меда подолью еще.
Другого меда поищи, прошу тебя!
А этот дорог! Пожалей аттический!
Эй, мальчик, Ужас!
Звал меня?
Наплачешься!
Зевал без толку? Кулаки забыл мои?
Кулак сердитый!
Сжалься, господин, ай-ай!
Натер он луком кулаки, наверное!
Достань толкач покрепче!
Толкача еще
Тогда беги, в Афинах раздобудь живей!
Бегу стрелою. А не то побьют опять.
Что ж делать нам, людишки горемычные?
Грозит опасность страшная, вы видите!
Когда толкач добудет он дробительный,
Усядется и в крохи города сотрет.
Не дай ему вернуться, Дионис, спаси!
Эй ты!
Что надо?
Не принес.
Беда, беда!
Пропал толкач афинский
200знаменитейший,О госпожа Афина, славно сделал он,
Что вовремя подох на благо городу
И кашу заварить не может новую.
Так принеси другой из Лакедемона.
Пошел!
Не медлю.
Приходи скорей назад!
Что с нами будет, граждане, беда идет.
Средь вас тут не найдется ль посвященного
В Самофракийских таинствах?
201Пусть молится,Чтоб посланец в дороге ногу вывихнул.
Что? Не принес опять ты ничего?
Пропал
Толкач наилучший также в Лакедемоне.
Проклятье! Как же?
Отдали во Фракию
Его на подержание, и пиши — конец!
О боги Диоскуры, славно сделано!
Пока живем! Мужайтесь, люди честные!