Перестань болтать!
Приносят жертву Тишине и Миру здесь.
Смертные, вас охватило безумие.
Сам ты помешан!
Темен ваш разум, богов вы не чуете воли державной.
Мир заключаете с племенем дико глядящих мартышек.
Ха-ха!
Чего смеешься?
Над мартышками.
Вы, простодушные горлицы, верите хитрым лисицам.
Ложь у них в сердце, и ложь у них в мыслях.
Хотя б прокоптился
В глотке твоей бестолковый язык, как вот это жаркое!
Или же смертных Бакид, иль опять-таки нимфы Бакида…
В баки получишь, гляди, перестань завывать о Бакиде!
Боги еще не велят Тишину от неволи избавить
Прежде чем, раньше чем, дондеже…
Пресно! Насыпь еще соли!
Нет, не угодно блаженным богам, чтобы миром и дружбой
Спор вы покончили прежде, чем волк обручится с овцою.
Врун распроклятый! Да как это волк обручится с овцою?
Знай, пока, в бегстве спасаясь, куница смердит тошнотворно,
И непорожняя сука щенится слепыми щенками,
Что же нам делать? Друг с другом вести бесконечные войны?
Или уж бросить нам жребий, кто больше претерпит мученья?
Мы ведь могли бы, связавшись в союз, всей Элладою править.
Нет же, ползти прямиком никогда не понудишь ты рака!
Нет, в Пританее обедать тебе никогда не придется,
Так и того, что свершили мы, ты уж назад не воротишь!
Помни, ежа никогда вам колючего мягким не сделать!
Иль никогда ты не кончишь афинян бахвальством дурачить?
А по какому же слову богам вы приносите жертвы?
Слово чудесное это старинный Гомер заповедал:
Вновь Тишину и с богатыми жертвами к ней обратились.
Тучные бедра сожгли они, сердца и легких вкусили
И возлияли вина. Был вожатым я в шествии славном!
Но прорицателю кубка никто не поднес золотого».
С этим отнюдь не согласен. Не так возвещала Сивилла.
242Правильно, Зевс мне свидетель, великий Гомер заповедал:
«Проклят, поруган и прогнан да будет навек окаянный,
Бдителен будь, берегись, чтобы ястреб даров не похитил,
Хитро тебя обманув…
Стерегись хорошенько от вора!
Явно опасно говядине нашей пророчество это.
Чашу наполни вином, потроха передай мне и сердце!
Чашу наполни и мне и отведать позволь мне жаркого!
Нет, неугодно еще это сонму богов непорочных!
Будем сперва возлиять мы. А ты — уходи поздорову!
Ну, если так, самому управляться придется мне, видно!
Вот — возлияние, вот — возлияние!
Вот — возлияю и я!
Берегись! Получай к возлиянью!
Живо язык мне подай!
О Тишина, ненаглядная! С нами навеки останься!
Кто ж поднесет мне жаркого?
Никак поднести невозможно
Нет тебе потрохов, прежде чем волк обручится с овцою.
Вот я коснулся колен твоих!
Молишь напрасно, бедняга!
Знаешь, ежа никогда нам не сделать колючего мягким.
Эй, зрители, сюда! Здесь угощенье вам
Готово.
А ты — Сивиллу жуй!
Клянусь Землею, вам не пировать одним!
И я урву жаркого! Дело общее!
Лупи Бакида!
Вас зову в свидетели!
И я. Ты — вор, обжора и дрянной бахвал!
Лупи его! Дубась бахвала палкою!
Сам колоти! Я вышелушу подлого,
Как луковицу из кожур, которые
У нас украл святоша! Раздевайся, эй!
Слыхал, ворона мерзкая орейская!
Лети назад, в Элимний
243! Торопись! Эй-ей!Хорошо, хорошо!
Шлемов больше не видать!
Лука нет и сыра нет!
То ли дело у огня
С тем, кто мил, с тем, кто друг и сосед,
Проводить вечерок, наколов
Жарких и сухих дровец,
За лето прогревшихся.
Греть у угольков орешки
И поджаривать жгуточек.
И служанку целовать,
Благо дома нет жены.
Что милей всего на свете? Если славно кончен сев,
«Чем бы нам таким заняться, друг Комархид, отвечай!»
Выпить хочется мне, вот что! С неба шлет ненастье бог!
Женка, эй, бобов отсыпь нам полные пригоршни три,
И муки прибавь пшеничной, и маслин не пожалей!
И Манета пусть покличет Сира с улицы домой.
244Все равно ведь невозможно нынче лозы подрезать
И окапывать напрасно: землю дождик промочил.
Пусть пошлют за перепелкой, двух тетерок принесут!
Если только прошлой ночью не стащила кошка их:
Что-то очень уж стучало, колобродило в сенях.
Два куска неси нам, мальчик, третий дедушке оставь!