Своими словами уподобляешь ты себя тому уравлю, который возомнил себя соколом и, погавшись за рябчиками, увяз в болоте. Так будет наказан всякий, кто возьмется не за свое дело. Подробно сказано об этом в поэме Джами "Златая цепь". В народе говорят: "Знай свое место". "Слава города Намангана большая, а скатерть — пустая". "В доме-ни крошки муки, а на дворе — две печки для лепешек". "Мыши и самой в норе тесно, а она всё еще что-то к себе тянет".- Все это про тебя сказано. Сова тут молвила:
"О слепец, довольно! Ты тут болтаешь про зазнавшегося журавля, который погиб, завязнув в болоте. Я слышала рассказ про зрячего и слепого: как зрячий не послушался слепого и от стыда дал себя ужалить змее и погиб. Если я стану тебе все рассказывать, наше благое дело задержится. Хочешь узнать подробности-найдешь в баснях "Калила и Димна".
"О, нетерпеливая, — сказал сыч, — потерпи пока соберешься с силами и тогда будет хорошо. Добрые люди так говорят про терпение:
А еще говорят:
"Увы, — сказала сова, — терпеть в беде, быть довольной судьбой-иного средства у меня нет. Но от терпения-одна печаль и горе. Терпеливо ждать и упустить хорошее дело-не годится".
И сыч возразил: "Плохому-смерть!" Разве тот, кто посылает кого-либо ради правильного дела, таков, как ты, сова? Не слыхала разве ты что ли слов мудрых: "Ласково заговоришь, и змея из норы выйдет". А я с твоим неразумным поручением не пойду. У таджиков есть поговорка: "Будешь не по силам напрягаться, хребет сломаешь".
"О, сыч, — сказала сова, — ты видно хочешь препятствовать хорошему замыслу. От тебя так и несет холодной завистью".
"Я холодной зависти не родич, — сказал сыч, — известна мне поговорка: "У обманщика в котле варево не сварится, а если и сварится, то не загустеет". Если хочешь и впредь обращаться ко мне за советом, то помни, что от древних праведников осталось мудрое поучение: "Сделай добро и брось в воду: вода не узнает-рыба узнает, рыба не узнает-творец узнает". Пойду-ка я сначала к Куланкир-султану, полюбуюсь его красотой, послушаю его умные речи, а потом быть может и отправлюсь к Бай-оглы сватом".
И сыч отправился к Куланкир-султану. Пройдя путь в полфарсаха, он встретил удода. После взаимных приветствий удод спросил: "Из какого высокого гнезда совершаете вы полёт?".
И сыч молвил: всем известен уровень нашего полета.
"О, слепец, — сказал удод, — я не разбираюсь в загадках. Если есть у тебя искреннее слово-скажи. Объясни мне, что скрыто у тебя в сердце".
"Я сват совы Япалак-биби, -сказал сыч. Я направляюсь сватать дочь Бай-оглы".
"Теперь я вижу как мало ума у Япалак-биби! — воскликнул удод.-Видимо она стыдится своей породы сов и вздумала поэтому послать тебя. Всем известно и ведомо, что ты не из тех краснобаев, которые умеют выведать даже и у бессловесного козла все, что им нужно. Смотри, не опозорься подобно той обезьяне, что взялась за непосильное для-нее дело плотника".
Расскажи же про обезьяну, — попросил сыч, и удод сказал: