Избранные произведения

Когда велел Юсуфу бог всевластный
Соединиться с Зулейхой прекрасной,
Юсуф устроил пир, влеком к добру,
И вот на этом царственном пиру
И фараон, и знать страны воссели,
Вкушая мир, и счастье, и веселье.
Как заповедал старец Ибрагим,
В согласии с обычаем благим,
Юсуф соединился с Зулейхою, —
О нет, с жемчужиною дорогою!
Весь мир земной восславил их союз.
Сам фараон поздравил их союз.
Юсуф перед гостями извинился,
И с благодарностью им поклонился,
И повелел служанкам с Зулейхой
Отправиться во внутренний покой.
Опередили Зулейху служанки,
Венцы пред нею сняли те смуглянки,
Ее одели в золото, в атлас,
Из уст рабынь хвала ей полилась.
Замолкли здравиц громкие глаголы,
И гости пир покинули веселый,
Невеста-ночь, украшена луной,
За пологом сокрыла мир земной,
Но мир, услышав радостные речи,
Зажег созвездий свадебные свечи.
На небе — ожерелье из Плеяд,
Рубин и жемчуг услаждали взгляд,
И тьмы таинственное покрывало
Как бы загадку бытия скрывало.
За брачною завесой Зулейха
Ждала возлюбленного жениха.
Она в покое внутреннем сидела, —
Душа пылала, и дрожало тело:
«О боже, я во сне иль наяву?
Ужель сейчас для счастья оживу?
Ужели жажду утолю водою?
Ужели бурю в сердце успокою?»
То слезы счастья на ее глазах,
То вся трепещет в горестных слезах.
То говорит: «Не верю, что настало
Моей нежданной радости начало!»
То говорит: «Нет, не приснилось мне,
Что друг принес добро и милость мне!»
И Зулейха, такой терзаясь думой,
Казалась то веселой, то угрюмой.
Но занавес заволновался вдруг,
Как месяц молодой, явился друг.
На лунный свет, что вспыхнул близко, рядом,
Она взглянула верным, пылким взглядом:
Разорвала ночной покров луна,
И Зулейха была озарена!
Юсуф увидел чистое горенье,
Ее смятенье, верность и смиренье,
Подругу стало жаль ему до слез,
На ложе неги он ее вознес,
И на его груди она очнулась,
Придя в себя, блаженно улыбнулась...
Он отворачивался столько раз
От этих жарких губ, зовущих глаз, —
Теперь взглянул впервые без опаски
На лик ее, подобный чудной сказке,
На лик, что райской прелестью манил,
Сияя без румян и без белил.
Юсуф смотрел и, красотой волнуем,
К объятьям перешел и поцелуям.
Как ягоду, он стал кусать уста,
В которых сладость с пламенем слита.
Поскольку соль — основа угощенья,
А две губы на скатерти сближенья
Ты с красною солонкою сравни, —
То с поцелуев начали они.
В нем вспыхнуло от поцелуев пламя,
Как поясом, обвил ее руками.
Под этим поясом нашел он клад —
Источник упоительных услад,
И был в сокровищнице тех жемчужин
Ларец проворно, ловко обнаружен.
На том ларце серебряном — печать,
Которую никто не мог сломать,
Не приближался вор к ларцу, робея,
Рука не прикасалась казначея.
Был у Юсуфа ключ к тому замку,
Стал конь его скакать на всем скаку.
Скакал он долго, хоть узка дорога,
И даже стал прихрамывать немного!
Сперва он был надменен и горяч,
Но реже стал потом пускаться вскачь.
Средь ночи вновь проснулся иноходец
И погрузился с головой в колодец.
И долго, долго наслаждался он,
И, выйдя, снова погрузился в сон.
Две розы на одном стебле возникли,
Друг к другу поутру они приникли,
И вместе с распустившейся прилег
Еще не распустившийся цветок.
Юсуф сорвал ту розу, удивленный
Жемчужиной, никем не просверленной.
Спросил: «Что розу в тайнике спасло?
Как не коснулось жемчуга сверло?»
Сказала. «Мной владел азиз почтенный,
Но розы не сорвал он вожделенной.
Он сильным был, чтоб управлять страной,
Бессильным был, чтоб возлежать с женой.
Мне, девочке, приснился ты, как чудо,
И я спросила, кто ты и откуда,
Ты подарил мне ласковую речь,
Велел мое сокровище беречь.
Так берегла я жемчуг, что ни разу
Он не поддался острому алмазу,
По воле вседержителя-творца
Никто не вскрыл заветного ларца.
Прими же мой ларец: в нем нет порока,
Хоть мучила меня судьба жестоко».
И жарче, и сильнее во сто раз
Любовь Юсуфа сделал сей рассказ.
Сказал: «Твоя любовь — добро и милость,
Зачем же к страсти грешной ты стремилась?»
Ответила: «Прости меня, мой друг,
Ведь я страдала от любовных мук.
Что знала я, желая и пылая?
Без лекаря недуг — любовь без края!
Так стан твой строен и красив твой лик,
Что страсть к тебе росла из мига в миг,
Я не скрывала своего влеченья,
Прикрой же грех мой пологом прощенья.
Ужель со мной поссоришься ты вновь
Из-за того, что так сильна любовь?»