Избранные произведения

МУЖ ЛАЙЛИ ЗАБОЛЕВАЕТ И УМИРАЕТ ОТ НЕРАЗДЕЛЕННОЙ СТРАСТИ

Таинственных событий провозвестник,
Такие образы творит кудесник:
Святыня, озаряющая мир,
О нет, в Китае созданный кумир,
Лайли, с душой, подобною твердыне, —
Нет, яркий месяц в звездном паланкине,
Супругу ласкою не воздала
За все его хорошие дела,
К ларцу любви не подпускала мужа,
Покорности пред ним не обнаружа,
И удовлетворения тетрадь
Не стала перед мужем раскрывать.
Супружеского не изведав блага,
Он заболел и слег в постель, бедняга.
В соединенье он обрел беду
О пользе думал, а пришел к вреду
Соединенье — груз невыносимый,
Коль друг — не друг, любимый — не любимый.
Всё время видеть пред собой Эдем,
Вступить в него не смея вместе с тем, —
Ужаснее стократ и безысходней,
Чем огненные муки преисподней.
Лишь о Лайли он думал, лишь о ней,
И делалась его болезнь сильней.
Он в лихорадке пламенел, и била
Так часто, жарко пульсовая жила,
Что пульс прощупывавшая рука
Подпрыгивала! Смерть была близка,
И, если палец к пульсу прикасался,
Он сразу, как свеча, воспламенялся.
Когда явился к изголовью врач,
То стал искать пути к здоровью врач,
Но, колбу увидав с мочой больного,
Решил: больной не исцелится снова.
Он быстро таял на глазах врача, —
В себе таила смерть его моча.
В ужасных муках тяжкого недуга
Кончались дни злосчастного супруга,
И вечность сжалилась над ним и вдруг
Его от всех освободила мук,
От вожделения спасла больного,
И он из плена вырвался земного,
Из клетки мира вырвалась душа,
В потусторонний, вольный мир спеша.
Чтоб вечно жить, скончался он, страдая.
Возможность разве есть у нас другая?
Душа сначала боль познать должна:
Тогда лишь будет в плоть заключена.
Ты в боли пребываешь в сей юдоли
И оставляешь землю, полон боли.
Существованье — боль, и боль — исход.
О, этот мир, где в боли боль живет!
Лишь тот избегнет боли и кручины,
Кто умереть способен до кончины...
Лайли, скорбя от Кайса вдалеке,
Влачила дни в унынье и тоске.
По мужу траур — средством был, не боле,
Чтоб сердце облегчить от тяжкой боли.
Сгустилась боль в ее груди в клубок,
И вздох ее был жарок и глубок,
И слезы траура ей облегчали
Возможность выражения печали.
Когда она рыдала. «Милый друг!»
И жемчуг слез блистал, — то не супруг
Предметом был ее мольбы унылой.
Другой мерещился ей образ милый.
Надев одежды горя и беды,
Сидела по обычаю идды.
Рыдала по ночам на скорбном ложе,
Но имя в помыслах — одно и то же,
В слезах и горе пребывала днем,
Но плакала — о нем, всегда о нем:
Она печать использовала вдовью,
Чтоб вволю плакать над своей любовью,
И замолкали злые языки
При этих звуках горя и тоски.