Избранные произведения

Над бездной горя поднимись горой.

Но коль не устоять тебе одной,

Ты скорби поминальный стол накрой,

Пир для достойных в честь мою устрой.

Им за столом поклясться предложи,

Сердца такою клятвою свяжи:

«Пусть каждый, кто в темнице бытия

Потерей друга сокрушен, как я,

Пусть к пище скорби рук не устремит,

Пусть выше чистым помыслом летит!

А кто питаться скорбью будет, тот

Ущерба никому не нанесет,

Но лишь душе своей. А что больней

Ущерба жизни собственной своей?»

Но чужд печали истинный мудрец,

Он ведает: всех ждет один конец.

Смерть розни меж людьми не признает,

Рознь в том, что раньше ль, позже ли придет

Хотя я в жизни обошел весь свет, —

Увы! — я умираю в тридцать лет

Но если бы я прожил и века

И каждый день брала моя рука

Всё больше новых богатейших стран,

От полюса по южный океан,

Какая польза в том? Ведь всё равно

Жить вечно человеку не дано.

Увы, о прутья клетки бытия

Изранена смертельно плоть моя.

А думалось, что счастье я найду

В саду блаженства, здесь — в земном саду.

Живу надеждой, что близка пора —

В цветник войду из пламени костра,

Что нас соединит небесный рай.

На том письмо кончаю я. Прощай!»

Когда же содержание письма

Исчерпалось, как жизнь его сама,

Он алой кровью сердца своего —

Не киноварью — подписал его.

Как скорби сердца жгучее клеймо,

Печать свою поставил на письмо,

Свой поцелуй на нем запечатлел

И в Рум письмо доставить повелел.

О виночерпий! С чашею приди,

Гонца с письмом до цели доведи!

Для тех, чьих тонких мыслей ткань чиста,

Открыты наслаждения врата.

Певец! В стенаньях флейты запиши

Глубокий стон израненной души!

ЗАВЕЩАНИЕ ИСКАНДАРА

Да будет добродетельный счастлив,

Кто с добрыми и злыми справедлив.

Царь к матери своей послал гонца

Пред наступлением смертного конца

В кругу друзей отверз уста свои,

Всех одарил сокровищем любви,

Осыпал близких ливнем жемчугов

И дальних не оставил без даров.

И так он свите плачущей сказал:

«О братья, мой последний час настал.

Когда в табут положите мой прах —

Безмолвный, в погребальных пеленах,

Дабы услышал каждый из людей

О бедной, скорбной участи моей,

О том, как был я славен и велик —

Мир покорил, но цели не достиг, —

Пошлите весть по странам и краям,

Пошлите весть по землям и морям,

Что эти руки, бывшие сильней

Всех в мире, властью дивною своей

Срывавшие венцы с голов царей,

Сразившие полки богатырей,

Что эти руки мощные несли

Ключи от всех сокровищниц земли.

Но умер шах. И нет в руках его

Ни власти, ни богатства — ничего.

В путь бесконечный — в океан глухой

Ушел он, ничего не взяв с собой».

Живущий! Близок срок твой впереди.

Смерть скажет: «Всё отдай и уходи!»

Ты золотом и перлами богат,

Знай — людям всем они принадлежат!

Отдай народу всё, что должен дать, —

И оскудения не будешь знать.

О кравчий, с полным кубком поспеши,

Дай стражам утолить огонь души!

Певец, перебирай лады стихов

В размере добром сокровенных слов!

И пусть твой взор на доброе глядит,

Делами лишь добро руководит.

РАССКАЗ О СМЕРТИ ИСКАНДАРА

Закончив завещанье, царь царей

Вернул земле всё, что был должен ей.

И, крепкой связи лишена земной,

Душа переселилась в мир иной.

Осиротели боевые львы,

Войска его остались без главы.

От синих погребальных покрывал

Простор земли, как небо, синим стал.

Прощаться шли войска за рядом ряд,

Последний скорбный выполнить обряд.

Омыли тело розовой водой,

Покрыли драгоценной пеленой.

Из золота ему сковали гроб,

Китайскою парчой устлали гроб,

И подняли, как трон, и понесли.

И вслед войска в слезах за ним пошли.

Чуть на востоке заалел туман,

Загрохотал походный барабан.

И подняли златую колыбель —

Владыки мира смертную постель, —

На спинах двух верблюдов царский прах

Покоится — на мощных двух горбах.

Огромные верблюды вдаль идут

На их горбах качается табут

И день и ночь, не разбивая стан,

Шел по степям огромный караван.

На запад неуклонно путь держа,

В мученьях, из последних сил спеша,

Стоянки сокращая на пути,

От жажды изнывая на пути,

Шли день и ночь они — и донесли

Останки до границ родной земли.

Та весть дошла до Рума, как волна,

И застонала румская страна,

И в знак печали, за Египтом вслед,

Окрасила одежды в синий цвет.

В Искандарии-городе жила

Мать Искандара — разумом светла,

Душой тверда. Но так страшна была

Та весть, что дух могучий потрясла.

Огнем ее дыханье занялось,

В ней сердце черной кровью облилось.

Ей грудь свою хотелось разорвать,

Свою живую душу растерзать.

Казалось ей, что мук не превозмочь,

Хотелось ей, чтоб мир затмила ночь,

Хотелось, в жалобах на небеса,

О камни биться, вырвать волоса,

В лохмотья изорвать шелка одежд,

Не подымать слезой сожженных вежд.

Но, внявши Искандарову письму,

Она вернулась к кругу своему —

В орбиту царственных забот и дел,

Всё совершила, как ей сын велел.

Послала весть в Египет, в Рум, в Иран,

Людей призвала из полночных стран

Прах Искандара встретить и войска.

И притекли посланцы, как река,

Пришли, душевной горестью горя,

И золотую колыбель царя

В Искандарию на руках внесли,

И, как сзятыню, пышно погребли.

ПИСЬМО АРАСТУ К МАТЕРИ ИСКАНДАРА

Когда услышал Арасту, что шах

Свирепым небом превращен во прах,

Открыл он путь участливым словам.

Из ветки амбры вырезал калам