Избранные произведения. I том

И еще он понял: не стоит так сильно бояться Фреда. Рядовому медику не подступиться к особе директора, ставшей уже почти священной. При нормальном развитии событий, если бы Фред попытался обратиться к Фиц-Моэму, то был бы тотчас же отослан нижними эшелонами администрации к Рою.

Нет, не было непосредственной, сиюминутной угрозы благополучию Роя, вытекающей из осведомленности Фреда о деяниях старшего брата. Существовала, скорее, потенциальная опасность, значит, еще есть время отвести ее, если удастся поладить на определенных условиях с коварным братцем. Почти успокоившись, Уолтон покинул свой кабинет, беспечно-размашистой походкой пересек наполненную обычным рабочим шумом приемную и четким, пружинистым шагом вышел в коридор.

Вот здесь-то и подкараулил его Фред.

На нем был белый медицинский халат, весь в желтых и красный пятнах — результат небрежного обращения с химреактивами и коагулянтами. Он стоял в откровенно праздной позе, прислонясь плечом к выпуклой стене коридора и засунув руки глубоко в карманы; широкое, несколько грубоватое лицо выражало скуку. Всем своим видом Фред старался показать нарочитую небрежность по отношению к старшему брату.

— Привет, Рой. Подумать только, как высоко ты забрался!

— Откуда тебе стало известно, что я именно здесь буду проходить?

— Позвонил к тебе в приемную. Мне сказали, что ты направился к лифтам. С чего это ты такой сегодня раздражительный, братец? Выдалось нелегкое утро?

— Бывало и потяжелее, — ответил Уолтон.

Теперь он весь напрягся, подобрался. Уверенным жестом нажал кнопку вызова лифта.

— И куда путь держишь? — поинтересовался Фред.

— Это тайна. Хотя, впрочем, если тебе так уж интересно: на очередную говорильню на высшем уровне у старика Фица.

Фред прищурился:

— Где присутствуют только самые высокопоставленные шишки вроде, например, тебя? А переброситься парой-другой слов с простым смертным у тебя найдется минутка?

— Фред, не нарывайся на совершенно ненужные тебе неприятности. Ты ведь знаешь…

— Могу себе это позволить. У меня еще есть несколько минут обеденного перерыва. Я хочу внести полную ясность в наши с тобой отношения. В коридоре установлены камеры для скрытого наблюдения?

Уолтон задумался. Насколько ему известно, камеры здесь не предусмотрены, и вряд ли кто-нибудь знал об этом больше, чем он. Тем не менее Фиц-Моэм мог установить несколько таких камер или хотя бы микрофонов для тайного подслушивания, не сообщив об этом даже своим ближайшим помощникам.

— Я не уверен в том, что их здесь нет, — признался Рой. — А в чем дело?

Фред вынул из кармана блокнот в твердой обложке и на одной из страничек начал что-то писать. И одновременно с этим он говорил:

— Что ж, рискну. Все равно рано или поздно мне пришлось бы открыться тебе. Так вот, мой коллега по лаборатории, ссылаясь на слова одного лаборанта, сказал, что будто и ты, и Фиц-Моэм являетесь тайными гершелитами. — Лоб Фреда избороздился морщинами, настолько трудно было говорить об одном и параллельно писать совершенно о другом. — Естественно, я пока не буду называть этих людей, но хочу, чтобы ты знал: я сейчас усиленно навожу справки, что за человек Фиц-Моэм, откуда он, каково его прошлое. Вполне может оказаться, что он просто-напросто трепло.

— Именно поэтому ты так опасаешься аппаратуры для скрытого наблюдения или подслушивания? — спросил Уолтон.

— Совершенно верно. Пока я предпочитаю провести собственное неофициальное расследование. — Фред перестал писать, вырвал страничку из блокнота и протянул ее брату.

Уолтон быстро пробежал ее глазами. Буквы получились неровные, корявые: требовалось проявить недюжинное мастерство, чтобы, поддерживая непринужденный разговор, затерянный для скрытой аппаратуры, суметь кратко и недвусмысленно изложить в письменной форме то, что на самом деле нужно было сказать. А в записке говорилось вот что:

«Мне известно все о ребенке Приора. Я пока буду держать язык за зубами, так что можешь не беспокоиться. Только на вздумай сделать какую-нибудь глупость: я спрятал полный отчет о том, что произошло, в таком месте, где тебе его никогда не найти».

Уолтон скомкал листок и сунул в карман.

— Спасибо за информацию, Фред, — сказал он. — Я это возьму себе на заметку.

— О’кей, братец.

Прибыла кабина лифта. Уолтон прошел внутрь кабины и нажал кнопку с цифрой «29».

За то мгновение, за которое лифт перенес его лишь на этаж вверх, он успел подумать:

«Фред, значит, решил выжидать… Он будет хранить крамольную информацию при себе как занесенный над моей головой топор… чтобы опустить его, когда из этого можно будет извлечь максимальную выгоду».

Однако в любом случае братский разговор давал определенную передышку. Независимо от того, какими уликами располагает Фред, у Уолтона все еще оставалась возможность уничтожить содержимое соответствующей части памяти компьютера и максимально затруднить доступ к ней.

Дверь кабины открылась. Взгляду предстал длинный светящийся перечень различного рода служб, разместившихся на двадцать девятом этаже, и только в самом низу списка значилось: «Д. Ф. Фиц-Моэм. Директор».