Избранные произведения. I том

Утро только разгоралось, но дороги были забиты машинами, точно голливудская скоростная трасса в час пик. Нет, дело обстояло гораздо хуже. Некоторые даже выезжали на обочину, повсюду возникали ужасные пробки, что, естественно, приводило к авариям: перевернутых и разбитых автомобилей было немало. Самые терпеливые продолжали медленно ехать по дороге, надеясь, что рано или поздно пробка рассосется.

Куда все они ехали? Да куда угодно, лишь бы подальше от огня. На крышах машин громоздились детские кроватки, холодильники, кухонные шкафы, кресла, столы и даже кровати. Нетрудно себе представить, что творится внутри этих автомобилей: груды фамильных фотографий и компьютерных дисков, телевизоры, игрушки, одежда — все, что дорого хозяевам, или, точнее, все, что они успели в панике похватать перед бегством.

В основном все ехали в сторону побережья. Может, какой-то телевизионный проповедник уверил их, что где-то на Тихом океане ждет ковчег, который доставит их в целости и сохранности в безопасное место, и там они смогут переждать, пока Бог обрушивает на Лос-Анджелес серный дождь? Может, и в самом деле так оно и было. В Лос-Анджелесе все возможно. Даже захватчики из космоса, разгуливающие по городу. Господи Иисусе! Кармайкл каждый раз буквально обмирал, когда вспоминал об этом.

Хотелось бы ему знать, где Синди, что она думает о происходящем. Очень может быть, все это кажется ей забавным. Синди обладала удивительной способностью находить забавное в самых неожиданных вещах. Она любила цитировать стихи, написанные этим древним римлянином, Вергилием: надвигается буря, корабль дал течь, с одной стороны водоворот, с другой морские чудовища, а капитан говорит, обращаясь к своим людям: «Может быть, в один прекрасный день мы оглянемся назад и посмеемся даже над всем этим».

Это в духе Синди, подумал Кармайкл. Дуют ветры Санта-Аны, в городе свирепствуют три ужасных пожара, из космоса явились захватчики, но, может быть, в один прекрасный день мы оглянемся назад и посмеемся даже над всем этим.

Его сердце переполняла любовь к ней — и желание. Да, и желание.

До встречи с Синди Кармайкл понятия не имел о поэзии. Он закрыл глаза, и на один краткий миг перед его внутренним взором предстала Синди: водопад густых, черных как смоль волос, быстрая ослепительная улыбка, маленькое, стройное, смуглое тело, множество украшений — все эти изумительные кольца, ожерелья из бусинок и кулоны, которые она сама изобретала и изготавливала. И ее глаза. Ни у кого на свете нет таких глаз, ярких и озорных, глядевших на тот же самый мир, что и все остальные, но видевших в нем нечто совершенно иное. Может быть, больше всего Майку в ней нравилось именно ее оригинальное видение мира. Черт побери этот пожар, разлучивший их после того, как он отсутствовал почти целую неделю! Черт побери этих идиотов с Марса! Черт побери их! Черт побери!

Выйдя в патио, Полковник почувствовал, что жаркий восточный ветер стал гораздо сильнее; похоже, дело и впрямь может плохо обернуться. До него доносился зловещий звук опавших листьев, сухих и ломких, скользящих по тропинкам на склоне холма сразу за главным домом. Восточные ветры всегда чреваты неприятностями, а этот уж точно принес их вместе с собой: даже здесь в воздухе ощущался слабый запах дыма.

Ранчо было расположено на склоне гор Санта-Инес, сразу за Санта-Барбарой, — огромное земельное владение, протянувшееся на многие акры, откуда сверху был виден город и океан за ним. Слишком высоко, чтобы выращивать авокадо или цитрусовые, но вполне подходяще, чтобы собирать хороший урожай грецких орехов и миндаля. Воздух здесь почти всегда был чистый и свежий, над головой распростерся огромный небесный свод, вид сверху открывался изумительный. Эта земля принадлежала семье жены Полковника вот уже сотню лет; но теперь жена умерла, оставив землю на его попечение. Вот как получилось, что один из Кармайклов-военных на седьмом десятке превратился в Кармайклафермера. Последние пять лет он жил в этом большом, внушительном сельском доме один, если не считать пятерых постоянных работников, которые помогали ему на ранчо.

Была некоторая доля иронии в том, что Полковнику предстояло окончить свои дни в качестве фермера. Дело в том, что в семье Кармайклов существовала еще одна, старшая, ветвь — вот они всегда были фермерами. В младшей ветви — той, к которой принадлежали и Полковник, и Майк Кармайкл, — мужчины, как правило, становились профессиональными военными.

Кузен отца Полковника, Клайд, умерший почти тридцать лет назад, был последним из Кармайклов-фермеров. Теперь семейная ферма была поделена на триста участков. Большинство сыновей и дочерей Клайда со своими семьями все еще жили в разбросанных по Долине городах — от Фресно и Визалии до Бейкерсфильда, но никто из них не занимался сельским хозяйством; все они торговали страховками, или тракторами, или государственными бумагами. Полковник годами не поддерживал с ними никаких отношений.