Избранные произведения. I том

— Мне просто было интересно. Прошу прощения, если я слишком любопытен…

— Ничего.

— А функции организма…

— Систему выделения они улучшили. Что там с воспроизведением, честно говоря, понятия не имею. Органы, по крайней мере, на месте, но как они работают… Все что-то не было случая проверить.

На левой щеке у Аудада спазматически дернулся мускул. Это не ускользнуло от внимания Берриса. Почему коротышку так интересует моя сексуальная жизнь? Обычная похотливость? Или что-то Другое?

— Прошу прощения, если я слишком любопытен… — повторил Аудад.

— Конечно, конечно, — Беррис откинулся на спинку и почувствовал, что сиденье вытворяет с ним странные вещи. Что-то типа массажа. Ничего удивительного: он все время в напряжении, и бедное кресло пытается помочь. Но его рецепторы явно рассчитаны на более массивный груз. Послышалось негромкое вибрирующее гудение; перегрузка в какой-нибудь сети, подумал Беррис. Может быть, кстати, дело не только в разнице в весе, не исключено, что необычная анатомия пассажира — дополнительный повод для беспокойства.

Он поделился своими соображениями с Аудадом, и тот выключил кресло. Черт побери, все-таки мне удалось расслабиться! поздравил себя Беррис. С момента появления Аудада он не то что ни разу не вышел из себя — не сказал ни одного резкого слова. Он был абсолютно спокоен, ему казалось, он дрейфует в крошечной лодочке на мертвенно тихой воде в глазе тайфуна, а где-то в стороне буйствует стихия. Прекрасно. Слишком долго он просидел взаперти, слишком долго страдание подтачивало его изнутри. Да этот идиотик, Аудад — настоящий ангел-спаситель. Спаситель Берриса от самого же Берриса. Я же благодарен ему, с удовольствием заметил Беррис.

— Вот мы и приехали, — произнес Аудад.

Появившееся прямо по курсу здание было сравнительно низким, всего три или четыре этажа, по бокам от него на значительном удалении выстроились ряды башен. Недостаток высоты компенсировался огромностью здания в плане. На мгновение автомобиль притормозил возле угла сооружения, и в глазах у Берриса запечатлелся четкий стоп-кадр: влево и вправо тянутся длинные, почти бесконечные стены. Заметно обострившееся периферийное зрение позволило Беррису оценить форму здания. Вероятнее всего, восьмиугольник. Стены были облицованы каким-то тускло-коричневым металлом и украшены сложными рядами выпуклостей — на первый взгляд, чисто орнаментального назначения. Из здания не пробивалось ни лучика света, впрочем, не было видно и ни одного окна.

Прямо перед ними в стене образовалась брешь, машина устремилась в проем, и створка ворот за ними тут же бесшумно опустилась. Колпак машины со щелчком откинулся, и Беррис обнаружил, что буквально в метре стоит какой-то невысокий тип и в упор глядит прямо на него.

Безо всякого предупреждения оказавшись под прицелом чужих глаз, Беррис испытал самый настоящий шок. Впрочем, он достаточно быстро пришел в себя и уставился незнакомцу в глаза. На коротышку стоило посмотреть. Помощи инопланетных компрачикосов незнакомцу не понадобилось — он и так был потрясающе уродлив. Очень короткая шея, скорее даже, ее и вовсе нет; длинные густые темные волосы беспорядочно рассыпались по воротнику; большие уши норовили свернуться в трубочку; очень узкая переносица; невероятно длинные тонкие губы поджаты, на лице отвращение смешано с восхищением. Не красавец.

— Позвольте представить — Миннер Беррис, — произнес Аудад. — А это Леонт д’Амор. Тоже на службе у Чока.

— Чок не спит. Он ждет вас, — сказал д’Амор. Даже голос у него был пренеприятного тембра.

Но он не пытается спрятаться от мира, задумчиво отметил про себя Беррис.

Снова накинув капюшон, он позволил увлечь себя в лабиринт пневнотруб; миновав последнюю диафрагму, он плавно выплыл в огромный многоэтажный зал-пещеру. В зале было очень тихо; многочисленные рабочие столы на жердочках-ярусах пустовали, выключенные экраны матово отсвечивали в полумраке. Неярко пульсировали пятна термолюминесцентного мха. Медленно поворачиваясь, Беррис обводил взглядом зал, пока не уперся в ряд хрустальных скоб на дальней стене. Скобы вели под самый потолок, где высилось напоминающее трон кресло. В кресле сидел гигант.

Чок? Очевидно.

На мгновение Беррис позабыл о миллионе крошечных иголочек, терзающих его тело, и замер, задрав голову, не в силах оторвать взгляда. Такой огромный? Да чтобы набрать такой вес, надо было сожрать несколько стад парнокопытных!

Весь изогнувшись, так и не решившись тронуть Берриса за плечо, Аудад дал ему понять, что пора бы сдвинуться с места.

— Дайте мне взглянуть на вас, — раздался голос Чока. Беззаботный, добродушный голос. — Поднимайтесь сюда, Беррис.

Еще мгновение — и лицом к лицу.

Беррис отбросил капюшон, потом скинул плащ. Пускай себе глядит, перед этой горой плоти ему нечего стыдиться.

Лицо Чока оставалось таким же безмятежным.

Он осмотрел Берриса с ног до головы, и во взгляде его была одна только глубокая заинтересованность, ни капли отвращения. Он небрежно махнул пухлой рукой, и д’Амор с Аудадом ретировались. Беррис и Чок остались одни в огромном полутемном зале.