Избранные произведения. I том

— В Твои руки, Господи, вручаю мой дух.

Палач занес топор — и резко обрушил его на колоду.

Он промахнулся: топор не перерубил шею Марии, лезвие вонзилось королеве в затылок. Элисон, не в силах больше сдерживаться, судорожно всхлипнула. За всю свою жизнь она не видела ничего более ужасного.

Мария не пошевелилась, не издала ни звука. Сложно было сказать, жива она еще или нет.

Палач снова вскинул топор и нанес повторный удар. На сей раз глазомер его не подвел. Лезвие рассекло шею под нужным углом и дошло почти до колоды. Уцелело лишь одно сухожилие, поэтому отрубленная голова не упала.

Палач взялся за голову обеими руками и, двигая вперед и назад по лезвию, перепилил это сухожилие.

Наконец голова Марии скатилась с колоды на соломенную подстилку внизу.

Палач подобрал голову за волосы, поднял повыше, чтобы все видели, и крикнул:

— Боже, храни королеву!

Но Мария вышла на казнь в парике. К ужасу Элисон, парик, за который держался палач, отделился от головы. Отрубленная голова упала на помост, а палач остался стоять, стискивая в пальцах мнимые рыжие кудри. Всем бросилось в глаза, что волосы на голове Марии короткие и седые.

Это унижение было последним и наиболее омерзительным. Элисон в отчаянии зажмурилась.

Глава 25

1

Сильви чуть не стошнило, когда она услышала об испанском вторжении. Ей сразу представилась новая Варфоломеевская ночь, горы обнаженных трупов с жуткими ранами, как когда-то на парижских улицах. Она-то думала, что все это осталось позади. Неужто подобное может повториться?

Враги королевы Елизаветы решили действовать иначе: вместо заговоров они перешли к открытому противостоянию. Король Фелипе Испанский собирал могучий флот. Фелипе давно вынашивал этот замысел, а обезглавливание Марии Стюарт предоставило ему отличный предлог, на радость другим европейским государям. А презренный папа Сикст в Риме настолько расстроился из-за смерти Марии, что пообещал выделить миллион дукатов золотом на войну с Англией.

Нед узнал об испанской армаде заблаговременно, а к настоящему времени тайна, в которой испанцы якобы собирали флот, сделалась всеобщим достоянием. Сильви слышала, как предстоящее вторжение обсуждали во французской протестантской церкви в Лондоне. Король Фелипе физически не мог укрыть от посторонних глаз сотни кораблей и тысячи солдат, что стекались к месту отправления флота в Лиссабон. Испанский флот закупал сотни тонн продовольствия и снаряжения — провиант, порох, пушечные ядра, а также всегда полезные бочки для хранения всего на свете, и торговые представители Фелипе буквально обшаривали Европу в поисках необходимого. Насколько знала Сильви, они даже осмелились закупаться в Англии: кингсбриджского купца по имени Элайджа Кордвейнер повесили за продажу каких-то товаров противнику.

Разумеется, Неду очень хотелось узнать военные планы испанской короны. Сильви попросила своих связных в Париже держать ухо востро и ловить малейшие обрывки сведений. Между тем пришла весточка от Барни. Его судно «Элис» ненадолго заглянуло в Дувр на пути в Кум, и Барни воспользовался случаем написать брату — мол, он рассчитывает через несколько дней быть в Кингсбридже и зовет Неда встретиться, тем паче что у Неда, оказывается, есть некая особая причина откликнуться на это приглашение.

У Сильви был опытный помощник, которому она могла доверить торговлю в лавке в свое отсутствие. Нед тоже сумел вырваться из Лондона на несколько дней. В результате они прибыли в Кингсбридж даже раньше Барни. Не зная точно, когда тот приплывет, они каждый день ходили на набережную — встречать утреннюю лодку из Кума. Их сопровождал сын Уилларда-старшего Альфо, которому исполнилось двадцать три. А с ним неизменно приходила Валери Форнерон.

Эти двое были влюблены. Красотка Валери происходила из семьи переселенцев-гугенотов, ее отец Гийом Форнерон владел мастерской по изготовлению батиста. Она была среди тех многочисленных кингсбриджских девушек, что пали жертвой несомненного обаяния Альфо, унаследованного от Барни, и его необычного для Англии облика. Интересно, думала Сильви, а как Гийом воспринимает этакого кавалера своей дочери, настолько непохожего на всех остальных? Впрочем, Гийома как будто заботило лишь то, что Альфо — протестант. А вот случись Валери влюбиться в католика, грозы было бы не избежать.

Альфо признался Сильви, что они с Валери тайком обручились и собираются пожениться.

— По-вашему, шкипер одобрит? — встревоженно справился Альфо. — Я ведь не спрашивал его разрешения.

Сильви призадумалась.

— Скажешь, что просишь прощения, но его не было дома целых три года. А она ему наверняка понравится. Я бы не стала сильно волноваться.

Барни прибыл на третье утро — и удивил всех. С лодки он сошел под руку с румяной женщиной лет тридцати. Кудрявые русые волосы, широкая улыбка…

— Это Хельга, — сказал Барни, чрезвычайно довольный собой. — Моя жена.

Хельга сразу же принялась обхаживать Альфо. Взяла его ладонь в свои руки и произнесла с германским выговором: