Избранные произведения. I том

— Твой отец рассказал мне все о твоей матери, и я понимаю, что не смогу ее заменить. Но я надеюсь, что мы с тобой научимся ценить друг друга. И обещаю не становиться злой мачехой из сказок.

Правильные слова, подумалось Сильви, как нельзя более кстати.

Подробности из Барни пришлось вытягивать едва ли не клещами.

Бездетная вдова из Гамбурга, Хельга успешно торговала золотистым германским вином, которое в Англии именовали рейнским. Барни сперва был покупателем, потом стал любовником, потом женихом. Она продала свое дело, чтобы выйти за него замуж, но хотела открыть новое — здесь, в Кингсбридже, и ввозить германское вино в Англию.

Альфо представил отцу и мачехе Валери. Пока он подыскивал верные слова, чтобы сообщить, что они помолвлены, Барни его опередил.

— Она замечательная, Альфо. Женись на ней, да поскорее.

Все засмеялись, а Альфо наконец выдавил:

— Я и собираюсь, шкипер.

Сильви наслаждалась встречей: все обнимались, жали друг другу руки, делились новостями, пытались говорить одновременно, смеялись и были счастливы. Как и всегда, она не смогла удержаться от того, чтобы не сравнить семью Неда со своей собственной. Их было всего трое, родители и она сама, затем стало двое; поначалу многолюдье вокруг Неда ее пугало и она терялась, но постепенно привыкла и полюбила. Рядом с Уиллардами семья Пало казалась немного ущербной, что ли.

Наконец все направились к дому. Задержавшись на пороге, Барни недоуменно вздернул бровь.

— Ба! А что случилось с монастырскими развалинами?

— Пойдем, сам увидишь, — ответил Альфо.

Он провел компанию через новый проход в западной стене. Площадку замостили, чтобы посетителям не приходилось бродить в грязи. Аркады и своды восстановили, а в каждой арке галереи теперь скрывался прилавок. И от покупателей было не протолкнуться.

— Матушкина мечта все-таки сбылась! — вскричал Барни. — Кто это сделал?

— Ты, шкипер, — отозвался Альфо.

Нед понял, что брату требуется пояснение.

— Я выкупил землю на твои деньги, а Альфо построил крытый рынок, как и хотела матушка тридцать лет назад.

— Здорово! — восхитился Барни.

— Рынок приносит немалый доход, — с гордостью поведал Альфо.

Сильви, отменно разбиравшаяся в потребностях владельцев лавок, немало помогла Альфо советами, но юноша не упомянул ни словом о посторонней помощи. Впрочем, это вполне в духе молодых людей — а в духе добрых тетушек не журить шалопаев.

Надо отдать Альфо должное, он наделен торговым чутьем. Верно, подумала Сильви, унаследовал от своей предприимчивой матери, которая, как уверяли, делала лучший ром на всей Испаньоле.

— Сколько народу! — продолжал восторгаться Барни.

— Думаю расширяться за счет бывшей трапезной. — Тут Альфо спохватился и торопливо прибавил: — Если шкипер, конечно, не против.

— Звучит неплохо. — Барни пожал плечами. — Давай попозже вместе глянем на цифры. Времени у нас предостаточно.

Они пересекли площадь и наконец-то вошли в дом. Все семейство уселось за обеденный стол, и разговор, что было неизбежно, зашел о грядущем испанском вторжении.

— Мы столько всего сделали! — произнес Нед с горечью, от которой Сильви едва не стало больно физически. — Нам всего лишь хотелось жить в стране, где каждый вправе обрести мир с Богом, а не твердить молитвы как попугай. Но другие против этого.

— Шкипер, а в Испании есть рабство? — спросил Альфо у Барни.

Откуда этот интерес? Сильви припомнилось, как Альфо впервые стал расспрашивать о рабстве. Ему тогда было тринадцать или четырнадцать. Покойная мать, оказывается, успела рассказать ему, что его бабка была рабыней и что у многих рабов темная кожа. Для мальчика стало огромным облегчением открытие, что в Англии насильно в рабство не обращают. С тех пор он не возвращался к этому вопросу, но теперь Сильви сообразила, что на самом деле Альфо не переставал думать о рабстве. Англия для него означала свободу, а известие об испанском вторжении пробудило былые страхи.

— Да, — ответил Барни, — в Испании рабство есть. В Севилье, где я раньше жил, рабы были у каждой богатой семьи.

— И все они темнокожие?

Барни вздохнул.

— Да. Европейцы, которых взяли в плен на войне, служат гребцами на галерах, а так рабы в основном африканцы или турки.

— Если испанцы и вправду вторгнутся, они изменят наши законы?

— Можешь не сомневаться. Обратят всех в католичество. За тем и идут.

— И разрешат рабство?

— Вполне возможно.

Альфо угрюмо кивнул. Неужели признак рабства будет преследовать сына Барни всю его жизнь? Сильви сочла нужным вмешаться:

— А мы можем как-то предотвратить вторжение?

— Можем, конечно, — ответил Барни. — Хватит сидеть и ждать, нужно ударить первыми.

— Мы предлагали королеве нанести упреждающий удар, — сказал Нед.

— Ну да, остановить их, покуда они только готовятся.

— Напасть, прежде чем они распустят паруса, — поправил Нед. — Причинить такой ущерб, чтобы король Фелипе крепко задумался.

— И что королева? Согласилась?

— Она решила направить в море шесть кораблей — четыре боевых и два пинаса. — Пинасами именовались небольшие и резвые суда, пригодные для разведки и доставки почты, но почти бесполезные в морском сражении.