Избранные произведения. I том

— Ты говоришь как Вейкман. Если бы я осталась в Корпусе, то мне пришлось бы использовать этот дар против Риза. Что же мне оставалось делать? — Её глаза стали страдальческими. — Знаешь, я действительно его лишилась. Это все равно что ослепнуть. После этого я долго плакала. Не могла с этим смириться. Я была полностью раздавлена.

— А как теперь?

Она сделал неопределенный жест:

— Живу… Этого уже не вернешь. Забудем об этом, дорогуша. Пей свой напиток и отдыхай. — Элеонора чокнулась с ним. — Он называется «Метановая буря». Полагаю, что на Каллисто атмосфера состоит из метана.

— Ты когда-нибудь была на одной из колонизированных планет? — поинтересовался Бентли. Он сделал глоток янтарной жидкости из своего стакана. Напиток оказался довольно крепким. — Видела какие-нибудь рабочие лагеря или колонии переселенцев, до того как с ними разделалась полиция?

— Нет, — ответила Элеонора. — Я никогда не покидала Землю. Я родилась в Сан-Франциско девятнадцать лет назад. Ты же знаешь, что все телепаты родом оттуда. Во время Окончательной войны советская ракета попала в научный центр в Ливерморе. Те, кто выжил, получили сильную дозу радиации. Мы все потомки одной и той же семьи, Эрла и Верны Филлипс. Весь Корпус — сплошные родственники. Меня готовили к этому с самого рождения, такова была моя судьба.

Из угла раздалась музыка. Музыкальный робот воспроизводил случайные звуки, обертоны и тональности, и музыка запорхала в воздухе. Несколько пар начали вяло танцевать. Группа мужчин стала спорить ещё громче и раздраженней. До Бентли долетали только обрывки фраз.

— Говорят, он только в июне покинул лабораторию.

— Ты заставишь кота носить брюки? Это антигуманно.

— К чему такая спешка? Лично я придерживаюсь старого доброго суб-Си.

Несколько женщин вышли в двустворчатые двери. На их лицах лежала печать скуки и усталости.

— Вот так всегда, — сказала Элеонора. — Женщины отправляются в дамскую комнату, а мужчины затевают спор.

— А что собирается делать Веррик?

— Сейчас услышишь.

Могучий бас Веррика перекрыл голоса спорщиков. Люди вокруг прекратили разговоры и начали подтягиваться к нему, чтобы послушать. Кучка угрюмых и серьезных людей образовала плотное кольцо вокруг отчаянно жестикулировавших и кричавших Веррика и Мура.

— Наши проблемы мы создали сами, — заверял Веррик. — Они такие же надуманные, как проблемы продовольствия и избытка рабочей силы.

— И как вы все это представляете? — интересовался Мур.

— Вся система искусственна. М-игра была изобретена двумя математиками ещё в начале Второй мировой войны.

— Вы хотите сказать, открыта, а не изобретена. Они обнаружили, что социальная система обладает стратегией, сходной со стратегией игр, например покера. Принцип, который заложен в игре в покер, оказался годным и в социальных ситуациях: в бизнесе или в войне.

— А в чем разница между случайной игрой и стратегической? — поинтересовалась Лора Дэвис, стоявшая рядом с Алом.

— Во всем, — раздраженно ответил Мур. — В случайной игре нет места продуманным решениям. А при игре в покер у каждого игрока своя система блефа, ложных жестов, отвлекающих слов. Все это рассчитано на то, чтобы сбить противника с толку и заставить его делать глупости.

— Вы хотите сказать, что человек делает хорошую мину при плохой игре?

Мур проигнорировал этот вопрос и снова обратился к Веррику:

— Так вы отрицаете, что социальную систему можно рассматривать как стратегическую игру? Минимакс — это блестящая теория. Она дала нам научный метод для разрушения любой стратегии, превратила стратегическую игру в случайную, к которой применимы статистические методы точных наук.

— И все равно, — гремел Веррик, — это чертово Колесо Фортуны по случайному принципу выбрасывает за борт достойных людей и выбирает на их место пустышку, глупца и даже не принимает во внимание его способности или класс.

— Конечно! — воскликнул Мур. — Вся наша система построена на Минимаксе. Колесо Фортуны заставляет людей или принимать правила игры, основанной на Минимаксе, или давит этой системой. Мы не позволяем людям идти на жульничество и заставляем их принять рациональную процедуру выбора.

— В случайном вращении Колеса Фортуны нет ничего рационального, — зло возразил Веррик. — Каким это образом случайный механизм может быть рациональным?

— Случайный фактор является функцией абсолютно рационального образа действий. Сталкиваясь со случайными переходами, никто не может выработать выигрышной стратегии. Таким образом, все вынуждены принять случайный метод: точный статистический анализ случайных событий плюс пессимистическое предположение, что любой твой план будет заранее раскрыт противником. Предположим, вы ищете способ, который защитил бы от того, что противник откроет ваши планы. Если вы действуете на случайной основе, то противник никогда не догадается, каким будет ваш следующий ход, потому что даже вы этого не знаете.