Избранные произведения. I том

— Дайте мне время все это переварить. — Бентли убрал карточку в карман. — Она действительно выиграет?

— Да, — ответил Картрайт. — И не потеряйте её.

— Значит, вы как-то вычисляете, куда укажет Колесо Фортуны. Мечта любого игрока! Вот как вы стали верховным крупье…

— Нет, — ответил Картрайт. — Куда укажет Колесо Фортуны, я знаю не больше других. У меня нет никакой формулы.

— Но эта карточка! Вы знаете, что она выиграет!

— Просто я поработал с самим механизмом Колеса, — признался Картрайт. — Я очень долго изучал принципы его работы и понял, что перемещения элементарных частиц, определяющие повороты Колеса, не могут быть рассчитаны ни одним человеком. С принципом неопределенности не справиться. В этом я вполне убедился, когда работал в Женеве и имел доступ к Колесу. Тогда я прекратил попытки разгадать тайну случайного выбора и придумал механизм подмены счастливой случайности. Таким образом, все находившиеся у меня карточки были выигрышными. Поэтому не сомневайтесь: вы купили у меня карточку верховного крупье.

— Честно ли это? — спросил Бентли. — Запрещенный прием?

— Я играл целые годы, — ответил Картрайт. — Большинство людей продолжает играть всю свою жизнь. Я играл по правилам и не мог выиграть. И какой интерес играть в такие игры? Мы заключаем пари со случайностью, и случайность всегда побеждает.

— Это верно, — согласился Бентли и, помолчав, добавил: — И вы решили вести свою игру…

— А что делать, если игра такова, что в ней практически нельзя выиграть? Нужно создавать новые правила и следовать им. Правила, при которых все игроки будут иметь равные шансы. М-игра не дает таких шансов. Я работал над тем, чтобы создать такие правила, а потом руководствовался ими. И присоединился к Обществу Престона.

— Почему?

— Потому что Престон тоже понимал, что происходит. Он, как и я, мечтал о такой игре, в которой каждый имеет свой шанс.

— Что вы собираетесь делать теперь?

— Воспользоваться своей отставкой. Ни Рита, ни я никогда по-настоящему не отдыхали. Теперь я смогу расслабиться, у меня будет возможность подготовить, а затем издать свои труды по электронике.

В разговор вступила молчавшая до сих пор Рита:

— У вас осталось меньше двадцати четырех часов, Тед. Затем вы станете верховным крупье. Тем же, кем был мой дядя несколько дней. Они прилетят и уведомят вас.

— Шеффер в курсе, — добавил Картрайт. — Мы уже все с ним обсудили. Перед вами, Бентли, стоит важная задача. Вся система должна измениться.

— Вы сможете это сделать? — спросила Рита.

— Думаю, да, — ответил Бентли. — Я хотел быть там, где я могу что-то изменить. Теперь у меня есть такая возможность. — Он внезапно рассмеялся. — Я, наверно, первый, кто будет присягать самому себе. Я и покровитель, и тот, кому покровительствуют, одновременно. Я сам могу распоряжаться собственной жизнью и смертью.

— У меня новость, — сказал торопливо вошедший в палату майор Шеффер. — Видео передало заключительную информацию о Муре.

— Заключительную? — переспросил Картрайт.

— Видеосвязисты проследили за синтетическим телом. Оно проникло на корабль Престона, завело с ним разговор и начало разбираться с оборудованием Престона. И в этот момент изображение прервалось.

— Прервалось? Почему?

— Как считают техники-ремонтники, синтетическое тело взорвалось. Мур, корабль, Джон Престон и его оборудование превратились в пепел.

— А почему оно взорвалось? — спросил Бентли. — Сработала бомба?

— Видеоизображение показало, что Мур умышленно вскрыл синтетическую грудь и привел в действие взрыватель. — Шеффер пожал плечами. — Было бы интересно узнать: почему? Думаю, нужно послать туда команду, чтобы во всем убедиться. Я не буду спокойно спать, пока не узнаю все до конца.

— Согласен, — с жаром сказал Бентли.

Картрайт вынул свою черную записную книжку, что-то зачеркнул и вновь положил в карман.

— Это сейчас не главное. Мы можем собрать пепел и позже. Надо подумать о другом. — Он взглянул на свои большие карманные часы. — Корабль вскоре сядет. Если все пойдет хорошо, Гровс вот-вот будет на Пламенном Диске.

Пламенный Диск был огромен. Тормозные двигатели надсадно гудели, борясь с возрастающей гравитацией. Все вокруг Гровса содрогалось, со стенок рубки управления осыпались частицы краски.

— Как бы нам не грохнуться, — напряженным голосом сказал Конклин.

Гровс поднял руку и выключил верхний свет. Рубка погрузилась в темноту.

— Какого черта? — воскликнул Конклин.

И тут он увидел.

С экрана внешнего обзора струился бледный свет, холодное пламя, освещавшее фигуры Гровса и Конклина и оборудование рубки. Ни звезд, ни черной пустоты — только приближающаяся и увеличивающаяся поверхность планеты, заполненная переливами огня. Пламенный Диск простирался под ними. Долгий полет близился к завершению.

— Впечатляюще, — пробормотал Конклин.

— Вот это и видел Престон.

— Что это? Какие-то водоросли?

— Вряд ли. Вероятно, радиоактивные минералы.

— Где же Престон? — спросил Конклин. — Я думал, он будет вести нас до конца полета.

Поколебавшись, Гровс неохотно ответил: