Избранные произведения. I том. Галактическая история

— Но в чём крамола? — Тревайз почувствовал, как разгорается в душе азарт спорщика. — Это же просто слово, сочетание звуков.

— Есть слова, которые не произносят, — угрюмо проговорила Лайзалор. — Разве ты произносишь все слова, какие знаешь, при любых обстоятельствах?

— Некоторые слова вульгарны, некоторые неподходящи, другие в какой-то ситуации могут оказаться жестокими. К каким из них относится слово, которое я произнес?

— Это слово печальное и торжественное. Оно обозначает планету, являющуюся прародиной для всех нас и более не существующую. Это трагично, и мы чувствуем это особенно, потому что она недалеко от нас. Мы предпочитаем не говорить о ней, а если вынуждены говорить, не произносим её названия.

— А перекрещивание пальцев? Это что — облегчает боль и печаль?

Лайзалор вспыхнула.

— Это бессознательная реакция, и я не скажу тебе спасибо за то, что ты принудил меня к ней. Есть люди, которые верят, что это слово, даже произнесенное мысленно, приносит несчастье, а этим жестом они отводят его.

— Ты тоже веришь, что скрещивание пальцев помогает избежать несчастья?

— Нет… Или да, иногда. Мне будет не по себе, если я не сделаю этого. — Она отвела взгляд. Потом, словно стремясь сменить тему, быстро спросила: — И какое же значение имеет эта черноволосая женщина для успеха вашей миссии — достижения… той планеты, которую ты упомянул?

— Говори «Старейшей». Или ты предпочитаешь не говорить о ней даже так?

— Я предпочла бы не обсуждать это совсем, но я задала тебе вопрос.

— Видишь ли, у её народа есть кое-какие традиции, которые, как она говорит, являются ключом к пониманию Старейшей, но только если мы доберёмся до неё и сможем изучить тамошние записи.

— Она лжет.

— Возможно, но мы обязаны проверить это.

— Хорошо, у вас есть эта женщина с её проблематичными, на мой взгляд, знаниями, и вы хотите попасть на Старейшую с ней. Почему вы очутились на Компореллоне?

— Для того, чтобы узнать местоположение Старейшей. У меня был один приятель… он, как и я, гражданин Академии. Предки его, однако, происходили с Компореллона, и он уверял, что многое из истории Старейшей было хорошо известно здесь.

— Неужели? А рассказывал он тебе что-нибудь из этой истории?

— Да, — сказал Тревайз, вновь возвращаясь к честности. — Он сказал, что Старейшая — мертвая планета с сильнейшей радиацией. Он не знал, откуда она взялась, но думал, что это могло быть результатом ядерных взрывов. Во время войны, вероятно.

— Нет! — воскликнула Лайзалор импульсивно.

— Нет — войны не было? Или нет — Старейшая не радиоактивна?

— Она радиоактивна, но войны никакой не было.

— Тогда как же она стала такой? Она не могла быть радиоактивна изначально, так как жизнь людей началась на Старейшей. В этом случае на ней никогда не смогла бы возникнуть жизнь.

Казалось, Лайзалор впала в замешательство. Она стояла выпрямившись и глубоко дышала, словно ей не хватало воздуха.

— Это в наказание, — сказала она наконец. — На этой планете пользовались роботами. Ты знаешь, что такое роботы?

— Да.

— У людей там были роботы, и за это они были наказаны. Каждый мир, имевший роботов, наказан и больше не существует.

— Кто наказал их, Лайзалор?

— Тот-Кто-Наказывает. Силы истории. Я не знаю, — она отвела взгляд, словно чувствуя себя неловко, затем тихо проговорила: — Спроси других.

— Я бы хотел, но кого я должен спросить? Есть ли на Компореллоне люди, которые изучают древнюю историю?

— Есть. Они не популярны среди нас — средних компореллонцев. Но Академия, ваша Академия, призывает к интеллектуальной свободе, как они это называют.

— Неплохой призыв, на мой взгляд, — заметил Тревайз.

— Всё плохо, что навязывается извне, — парировала Лайзалор.

Тревайз пожал плечами. Спорить не имело смысла.

— Мой друг доктор Пелорат изучает древнюю историю. Он был бы рад, я уверен, познакомиться со своими компореллонскими коллегами. Можешь устроить, Лайзалор?

— Есть такой историк, Бэзил Дениадор. Он работает в Университете, здесь, в городе, — кивнула она. — Он уже не преподаёт, но, возможно, сумеет тебе помочь.

— А почему он не преподаёт?

— Не то чтобы ему запрещают, просто студенты не хотят изучать его курс.

— Я полагаю, — сказал Тревайз, стараясь, чтобы в его словах не прозвучал сарказм, — что студентов подбивают не изучать его.

— Зачем он им нужен? Он скептик. У нас такие попадаются, знаешь ли. Гордецы, противопоставляющие свой образ мыслей общепринятому, высокомерные, думают, что только они правы, а все остальные ошибаются.

— Разве не может быть так, что они действительно правы кое в чём?

— Никогда! — огрызнулась Лайзалор с такой твёрдой уверенностью, что стало ясно: дальше спорить — пустое дело. — Но, несмотря на весь свой скептицизм, он будет вынужден сказать тебе то же самое, что и любой компореллонец.

— И что же?

— А то, что, если ты ищешь Старейшую, ты не найдешь её.

* * *

Пелорат задумчиво выслушал Тревайза, при этом его вытянутое серьёзное лицо оставалось бесстрастным. И лишь после того, как Тревайз закончил, он сказал:

— Бэзил Дениадор? Что-то не припомню. Правда, возможно, вернувшись на корабль, я смогу найти его статьи в моей библиотеке.