Избранные произведения. I том. Галактическая история

— Ты уверен, что не слышал о нём? Подумай!

— Нет, не слышал. По крайней мере, сейчас вспомнить не могу, но, вообще говоря, дружочек дорогой, существуют сотни достойных уважения учёных, о которых я и слыхом не слыхивал, а если слышал, то не могу вспомнить.

— Значит, он не из разряда светил, иначе ты бы знал о нём.

— Изучение Земли…

— Лучше говорить «Старейшей», Джен. В противном случае ты сильно осложнишь себе жизнь.

— Изучение… Старейшей, — продолжил Дженов, — неблагодарное занятие, так что первоклассные учёные, даже в области первобытной истории, не стремятся найти призвание в нём. Или, говоря другими словами, те, кто уже занимается Землей, не сделают себе такого громкого имени, чтобы равнодушный мир признал их светилами, даже если они таковы. Любой скажет, что бывают специалисты и получше меня, я уверен.

— Я бы сказала, что ты самый лучший, — нежно произнесла Блисс.

— Да, конечно, ты бы так сказала, моя дорогая, — отозвался Пелорат, мило улыбнувшись, — но ты не можешь судить обо мне как об ученом.

Судя по времени, приближалась ночь, и Тревайз чувствовал, как терпение оставляет его. Это происходило с ним всегда, когда Блисс и Пелорат начинали говорить друг другу всякие нежности.

— Я попытаюсь организовать встречу с этим Дениадором завтра, — сказал он, — но, если он знает о том, что нас интересует, столько же, сколько Министр, мы не продвинемся вперёд ни на йоту.

— Возможно, он направит нас к кому-нибудь, кто окажется более полезен, — предположил Пелорат.

— Сомневаюсь. Отношение этой планеты к Земле — нет, я лучше закреплю привычку — отношение этой планеты к Старейшей — глупость и суеверие. — Он отвернулся. — Но день был трудный, и нам пора подумать об ужине, если мы сможем переварить их сомнительную стряпню, и потом надо будет подумать о том, как бы немного поспать. Вы уже познакомились со здешним душем?

— Дружочек, — ответил Пелорат, — с нами обходились очень вежливо. Мы выслушали уйму всевозможных наставлений, большинство из которых нам не пригодилось.

— Послушай, Тревайз, — сказала Блисс, — а что с кораблем?

— А что?

— Компореллонское правительство конфисковало его?

— Нет, я не думаю, что они осмелятся это сделать.

— О, очень приятно. А почему?

— Потому что я убедил министершу изменить её планы.

— Удивительно, — сказал Пелорат. — Мне она не показалась такой уж сговорчивой дамой.

— Я не знаю, — сказала Блисс. — Из структуры её сознания стало ясно, что Тревайз будет подходящей кандидатурой в любовники.

Тревайз ошеломленно глянул на Блисс.

— Так это ты подстроила всё это, Блисс?

— Ты о чём, Тревайз?

— Я имею в виду вмешательство в её…

— Я не вмешивалась. Однако, когда я заметила, что её влечет к тебе, я не могла удержаться, чтобы не снять кое-какие психологические барьеры. Они рухнули бы в любом случае, но мне показалось важным увериться в том, что она исполнена добрых чувств к тебе.

— Добрых чувств? Более чем исполнена! Она смягчилась, да, но уже потом, после того, как…

— Наверняка ты не хочешь сказать, дружочек…

— Почему бы и нет? — вопросом ответил Тревайз. — Она не первой молодости, но зато с опытом. Министерша не новичок, уверяю тебя. Не мог же я разыгрывать джентльмена и отказывать даме. Это была её идея, но я и сам не устоял бы. Слушай, Джен, не гляди на меня как пуританин. Прошли месяцы с тех пор, как у меня была подобная возможность. У тебя… — И он неопределённо махнул рукой в сторону Блисс.

— Поверь мне, Голан, — сказал Пелорат смущенно, — если ты думаешь, что я осуждаю тебя, ты ошибаешься. Я совсем, совсем не против. Какой я пуританин?

— Но она пуританка, — сказала Блисс. — То есть я не предполагала пробудить в ней добрые чувства к тебе посредством пароксизма страсти.

— Но именно этого ты и добилась, маленькая, во всё вмешивающаяся Блисс, — сказал Тревайз. — Министерше необходимо играть пуританку на публике, но если так, это, похоже, только подлило масла в огонь.

— Но если так, значит, она, разжигаемая страстью, способна предать Академию…

— Она должна была это сделать в любом случае, — ухмыльнулся Тревайз. — Она хотела получить корабль… — Он запнулся и спросил шёпотом: — Нас не подслушивают?

— Нет!

— Ты уверена?

— Совершенно. Нельзя повлиять на сознание Геи любым недозволенным образом без того, чтобы Гея не заметила этого.

— В нашем случае Компореллон желает заполучить корабль для себя как ценную прибавку к своему флоту.

— Но Академия наверняка не позволит этого.

— Компореллон не горит желанием сообщать об этом Академии.

— В этом все вы, изоляты, — вздохнула Блисс. — Министерша готова предать Академию во имя Компореллона, но, отдавшись Тревайзу, незамедлительно предала также и Компореллон. А Тревайз, он рад продать свои мужские услуги, чтобы спровоцировать предательство. Что за беспорядок повсюду в вашей Галактике? Что за хаос?!

— Ты ошибаешься, девочка… — холодно сказал Тревайз.

— То, что я только что сказала, я сказала не как девочка, а как Гея. Я — вся Гея.