Избранные произведения. I том [компиляция]

Назначенная Геральту государственная защитница избегала смотреть ему в глаза. С упорством, достойным лучшего применения, она листала папку с документами. Документов там было немного. Точнее — два. Госпожа адвокат, должно быть, учила их наизусть. Чтобы блеснуть защитной речью — надеялся он. Но была это, как подозревал, надежда тщетная.

— В тюрьме, — госпожа адвокат наконец подняла взгляд, — вы причинили увечья двум сокамерникам. Мне, полагаю, стоило бы знать причину?

— Primo, я отверг их сексуальные ухаживания, они же не хотели понять, что «нет» означает «нет». Secundo, я люблю бить людей. Tertio, это ложь. Они сами покалечились. О стены. Чтобы меня очернить.

Говорил он неторопливо и равнодушно. После недели, проведенной в тюрьме, ведьмак сделался совершенно равнодушен. Защитница закрыла папку. Чтобы тут же снова ее открыть. После чего поправила вычурный парик.

— Избитые, — вздохнула она, — жалобу, думаю, не подадут. Поэтому сосредоточимся на акте инстигаторском. Асессор трибунала обвинит тебя в серьезном преступлении, грозящем суровым наказанием.

А как же иначе, подумал он, созерцая красоту госпожи адвоката. Задумался, сколько ей было лет, когда попала в школу чародеек. И в каком возрасте школу эту покинула.

Оба действующих университета чародеев — мужской в Бан Арде и женский в Аретузе на острове Танедд — кроме выпускников и выпускниц производили также отходы. Несмотря на густое сито вступительных экзаменов, в принципе, позволявшее отсечь и отделить безнадежные случаи, только первые семестры осуществляли реальную селекцию и выявляли тех, кто умел маскироваться. Тех, для кого мышление оказывалось делом досадным и нежеланным. Скрытых глупцов, лентяев и ментальных сонь обоих полов, коим в школах магии ловить было нечего. Проблема состояла в том, что они обычно оказывались отпрысками персон зажиточных — или по иным каким причинам считавшихся важными. После изгнания из университета надлежало с этой молодежью что-то делать. С парнями, выброшенными из школы в Бан Арде, проблем не возникало — они попадали к дипломатам, ждали их армия, флот и полиция, а для самых безнадежных оставалась политика. Магические отбросы прекрасного пола лишь на первый взгляд было сложнее пристроить к делу. Пусть даже впоследствии изгнанные, дамочки-то сперва переступали порог чародейского университета и сколько-то там магии успевали опробовать. А влияние чародеек на правителей и на все сферы политико-экономической жизни было слишком велико, чтобы просто усадить дам в лодку и предоставить воле волн. Так что им обеспечивали безопасную пристань. Попадали они в сферу справедливости. Становились юристками.

Защитница закрыла папку. После чего снова открыла.

— Я рекомендую признать свою вину, — сказала она. — Тогда мы можем рассчитывать на более легкий приговор…

— Признать в чем? — прервал ведьмак.

— Когда суд спросит, признаёшь ли — отвечай утвердительно. Признание вины будет признано смягчающим обстоятельством.

— Как тогда ты собираешься меня защищать?

Госпожа адвокат захлопнула папку. Словно крышку гроба.

— Пойдем. Суд ждет.

Суд ждал. Из судебного же зала как раз выводили предыдущего делинквента[144]. Не слишком-то, как заметил Геральт, радостного.

На стене висел засиженный мухами щит, на нем можно было разглядеть герб Керака, голубой дельфин nageant[145]. Под гербом стоял судейский стол. Восседали за ним трое персон. Худой писарчук. Выцветший подьячий. И госпожа судья — дама, степенная статью и лицом.

Лавку одесную от судей занимал исполняющий обязанности обвинителя асессор трибунала. Выглядел он серьезно. Достаточно серьезно, чтобы остерегаться встречи с ним на темной улочке.

На противоположной же стороне, слева от судейского состава, стояла лавка для обвиняемых. Место, ему предписанное.

Дальше пошло бойчей.

— Геральт, именуемый Геральтом из Ривии, по профессии — ведьмак, обвиняется в злоупотребленьи, в завладеньи и присвоеньи средств, принадлежащих Короне. Действуя в сговоре с иными персонами, коих он коррумпировал, обвиняемый завысил размер выставленных за свои услуги счетов, намереваясь завладеть оными избытками. Что повлекло за собою траты из казны государства. Доказательством является донос, notitia criminis[146], каковой обвинение прилагает к акту. Донос оный…

Скучающее выражение лица и отсутствующий взгляд судьи свидетельствовали, что степенная дама мыслями находится далеко. И что совершенно иные занимают ее вопросы и проблемы — стирка, дети, цвет занавесок, подходящее тесто для макового пирога и предвещавшие кризис счастливого супружества складки на ягодицах. Ведьмак смиренно принял тот факт, что сам он — куда менее важен. Что не конкурент подобным материям.

— Совершенное обвиняемым преступленье, — продолжал без эмоций обвинитель, — не только рушит страну, но и порядок общественный расточает и подрывает. Правопорядок требует…