Избранные произведения. III том

У Гарри застрял комок в горле. Ему хотелось обнять ее, утешить, и он бы сделал это, не сиди напротив краснолицый папаша, потягивающий виски и почитывающий «Таймс». Пришлось ограничиться быстрым, незаметным пожатием руки. Она благодарно улыбнулась, поняв его порыв.

— Обед подан, мистер Ванденпост, — объявил стюард.

Гарри удивился, что уже шесть часов. Ему не хотелось прерывать разговор с Маргарет.

Она это поняла.

— У нас впереди масса времени, наговоримся всласть, — сказала Маргарет. — Мы будем рядом следующие двадцать четыре часа.

— Верно. — Он улыбнулся. Снова коснулся ее руки. — Скоро увидимся, — еле слышно сказал Гарри.

Он решил расположить ее к себе, чтобы потом ею манипулировать, напомнил себе Гарри. А начал выбалтывать собственные секреты. Она хотя вроде бы и вышучивала его планы, но в ее интонации чувствовалась приязнь к нему. Хуже всего то, что ему это нравилось.

Он проследовал в соседний салон. Удивился, что тот приобрел совершенно другой вид. Там стояли три стола, каждый на четыре персоны, и еще два сервировочных столика. Все было как в хорошем ресторане — хлопчатобумажные скатерти и салфетки, посуда английского фарфора с бело-синими символами «Пан-Американ». Он обратил внимание, что стены в этом салоне обтянуты тканью с рисунком в виде карты мира, опять-таки с крылатой эмблемой «Пан-Американ».

Стюард усадил его напротив невысокого, но крепко сбитого мужчины в светло-сером костюме, качество которого Гарри не преминул отметить. Галстук заколот булавкой с крупной неподдельной жемчужиной. Гарри представился, мужчина протянул руку и сказал:

— Том Лютер.

Гарри обратил внимание, что запонки подобраны под булавку для галстука. Человек явно умеет покупать себе ювелирные изделия.

Гарри сел и развернул салфетку. У Лютера был американский акцент с некоей примесью, вроде бы европейской.

— Где вы обитаете, Том? — спросил Гарри.

— Провиденс, штат Род-Айленд. А вы?

— Филадельфия. — Хотелось бы знать, где находится эта треклятая Филадельфия, подумал Гарри. — Но где я только не жил. Мой отец занимался страховым бизнесом.

Лютер вежливо кивнул, не проявив особого интереса. Это устраивало Гарри. Он не хотел, чтобы начали расспрашивать разные подробности. Слишком легко поскользнуться.

Вошли два члена экипажа и представились. Эдди Дикин — бортинженер, широкоплечий парень со светлыми волосами и приятным лицом. Гарри показалось, что ему очень хочется развязать галстук и сбросить форменный пиджак. Джек Эшфорд, штурман, темноволосый, с синеватым отливом на подбородке, производил впечатление человека правильного и точного во всем, он словно бы родился в форме.

Когда они сели, Гарри ощутил некую враждебность между бортинженером Эдди и пассажиром Лютером. Любопытно, подумал он.

Обед начался с закуски из креветок. Члены экипажа пили кока-колу. Гарри попросил бокал сухого вина, а Лютер заказал мартини.

Гарри все еще думал о Маргарет и ее друге, убитом в Испании. Он смотрел в окно, размышляя, насколько глубоко она до сих пор переживает свою личную трагедию. Год — это очень много, особенно в ее возрасте.

Джек Эшфорд поймал его взгляд:

— Пока нам везет с погодой.

Гарри только сейчас заметил, что небо чистое и солнце отражается от крыльев.

— А как обычно бывает? — спросил он.

— Иногда льет всю дорогу от Ирландии до Ньюфаундленда, — сказал Джек. — Бывают ветер, снег, лед, гром и молнии.

Гарри вспомнил, что он об этом читал.

— Лед — это ведь вещь опасная?

— Мы так планируем маршрут, чтобы избежать угрозы обледенения. Но на всякий случай самолет оборудован резиновыми противообледенительными ботинками.

— Ботинками?

— Это резиновые чехлы, которые натягиваются на хвост и крылья, там, где возможно образование льда.

— Какой же прогноз на оставшуюся часть пути?

Джек на мгновение заколебался, и Гарри понял, что он уже жалеет, что затеял разговор о погоде.

— Над Атлантикой шторм, — пояснил штурман.

— Сильный?

— В центре сильный, но, думаю, мы лишь зацепим его край. — Похоже, он был в этом не вполне уверен.

— А как это бывает, в шторм? — спросил Том Лютер. Он улыбнулся, обнажив зубы, но Гарри прочитал в его глазах испуг.

— Слегка трясет, — ответил Джек.

Он не стал развивать эту тему, но заговорил Эдди, бортинженер. Глядя в упор на Тома Лютера, он сказал:

— Это все равно что скакать на необъезженном мустанге.

Лютер покраснел. Джек хмуро посмотрел на Эдди, явно не одобряя его бестактность.

Следующим блюдом был черепаховый суп. Теперь обслуживали оба стюарда, Никки и Дэйви. Никки — полноватый, Дэйви — миниатюрный. На взгляд Гарри, оба гомики, или «музыканты», как сказали бы в кружке известного поэта и драматурга Ноэля Коуарда. Гарри нравилась их ненавязчивая расторопность. Бортинженер выглядел чем-то озабоченным. Гарри незаметно наблюдал за ним. Угрюмым типом его не назовешь, у него открытое, добродушное лицо. Пытаясь расшевелить бортинженера, Гарри спросил:

— Кто следит за механизмами, пока вы обедаете, Эдди?