Избранные произведения о войне

Командирам сложившееся положение объяснять нужды не было. Выходило, что немцы, следуя своей тактике, прощупали оборону и теперь наверняка стремятся окружить штаб. Поэтому Авдюхин, не вдаваясь в рассуждения, проверил бойцов своего отделения и повёл их сначала через ход сообщения, а потом лесом назад, к прежнему расположению штаба…

* * *

Неприметно-серый, без командирского флажка на крыле, «опель-капитан» катил по улицам недавно взятого Кобрина. Город ещё только приходил в себя после бомбёжек, прохождения войск и скоротечных боёв, но на тротуарах уже появились прохожие, а металлические гофрированные жалюзи, закрывавшие витрины многих лавочек, были подняты, и там, кажется, начали что-то продавать.

Правда, седоки «опеля» ещё настороженно поглядывали в окна машины, но, похоже, на улицах Кобрина им никакая опасность не грозила. Майор Ханзен, сам управлявший автомобилем, посмотрел на сидевшего рядом полковника Шольца и удивлённо заметил:

— Вот уж не думал, что мы в первый же день достигнем таких успехов.

— Я тоже, — коротко согласился с ним Шольц и повернулся к окну.

Абверовцы только сегодня утром покинули свою уютную резиденцию и, признаться, опасались, что их рискованное путешествие может плохо закончиться. Однако всё кругом говорило об обратном, и всё-таки Шольц более-менее успокоился только уже в самом Кобрине.

А ободрённый поддержкой полковника майор продолжал:

— Я узнавал в штабе: наступление идёт по плану, и кольцо окружения вокруг русских войск, сосредоточенных у границы, замкнулось.

— Отлично. Я, скажу честно, боялся, что русские отойдут, а так… — полковник Шольц завозился на своём сиденье и зачем-то наклонился к лобовому стеклу.

Майор Ханзен, отвлёкшийся разговором, тоже глянул вперёд и, чертыхнувшись, нажал педаль. Тормоза взвизгнули, и «опель», мягко клюнув носом, остановился. Дальше пути не было. Словно подтверждая только что сделанное заключение об окружении русских, через перекрёсток, наглухо перекрывая улицу, шла бесконечная колонна пленных.

Преградившие дорогу русские производили жалкое впечатление. Ещё недавно бравые, наглаженные парни, гулявшие по улицам Кобрина, теперь плелись в обтрёпанном х/б[43] без ремней, обутые или в солдатские ботинки с обмотками, или во вконец запылённые кирзовые сапоги.

— М-да… — майор Ханзен пожевал губами, потом, понимая, что остановка надолго, заглушил мотор и, глядя на пленных, заключил: — Вот они какие, эти недочеловеки…

— Ну почему, я бы так не сказал, — неожиданно возразил полковник. — Конечно, они малоцивилизованные, но в общем-то нормальные люди, вот только условия жизни у них ненормальные.

— Ага, в полном соответствии с учением Карла Маркса… — недвусмысленно хмыкнул Ханзен.

— Вот только как бы получше их использовать? — не отвечая майору, а думая о чём-то своём, задумчиво произнёс Шольц.

— Использовать? — на лету поймал мысль полковника Ханзен и деловито заметил: — Считаю: одни пошли к нам в плен сознательно, другие просто из страха, а третьи из-за сложившихся обстоятельств.

— Это понятно, — согласился с майором полковник и заметил: — Между прочим, финны и после Зимней войны были уверены, что восемьдесят процентов русских ненавидят советскую власть. Но меня беспокоят не они, а те, кто с оружием ушёл в лес и что-то там выжидает.

— Может, просто ждут, когда мы займём их родные места? — осторожно предположил майор.

— Возможно, — кивнул полковник и продолжил мысль: — А может, они ждут, какую политику по отношению к русским мы будем проводить…

— Что ж, у нас появилась возможность это проверить… — начал было майор, но, увидев, что колонна пленных наконец кончилась, завёл мотор и погнал «опель» в сторону вокзала.

Тряская, местами разбитая брусчатка вывела «опель» с офицерами сначала к вокзалу, почти не тронутому бомбёжкой, а потом затерялась среди немощёных, пыльных улочек предместья. Попетляв здесь минут десять, машина в конце концов остановилась возле длинного одноэтажного дома, прятавшегося за увитым плющом штакетником.

Немцы вылезли из машины и, слегка размявшись, осмотрелись.

Отыскав глазами табличку с номером, прибитую на углу дома, майор удовлетворённо кивнул:

— Вроде нашли, вот только…

— Что только? — переспросил полковник.

— Охраны не вижу… — Ханзен заглянул через штакетник. — По моим данным, у пана Аксютчица достаточно людей…

— Г-м-м, — неопределённо хмыкнул Шольц и заключил: — Так он вроде не вождь с ягуаровой шкурой через плечо…

Намёк был достаточно прозрачен, и майор, ничего не ответив, решительно толкнул калитку. Немцы прошли по аккуратной, выложенной плиточками дорожке к дому и, остановившись на крыльце, после некоторой заминки покрутили хвостик старомодного звонка.

Дверь открыл сам хозяин. Увидев гостей, он отступил на шаг и сделал широкий приглашающий жест.

— Прошу, господа, чувствуйте себя как дома!

— Почему же уважаемый пан Аксютчиц один? — переступая порог, с нескрываемым удивлением поинтересовался полковник.

— Мои соратники не знают немецкого языка… — усмехнулся Аксютчиц.