Избранные произведения писателей Дальнего Востока

Каннани пытливо смотрела на Синчхоля и ждала, что он скажет.

— Да что там тяжело... Какая тяжесть? А вы здесь по делу или на жительство перебрались?

Синчхоль, по-видимому, заранее решил не выдавать своего настроения. Каннани на мгновение задумалась.

— Я приехала сюда, чтобы поступить работать на текстильную фабрику. Или вам уже известно?

* * *

Три подруги были приняты наконец в общежитие при текстильной фабрике. В небольшой, побеленной известкой комнатке в один кан[58] подружки снова поселились вместе. Они осмотрели общежитие площадью примерно в сто канов и ознакомились с фабрикой. Шелкопрядильная фабрика за сеульскими Восточными воротами — просто игрушечная по сравнению с этой. Здесь есть общежитие, а таких машин и такого оборудования в Сеуле и не видывали. Конечно, динамо-машина и шелкопрядильные машины и тут и там одинаковы по устройству, но здешние гораздо крупнее. И котел для коконов в Сеуле будто обыкновенный таз для умывания, и катушек не больше двух-трех на работницу, а тут котел — в форме вытянутого прямоугольника — мог вместить несколько сеульских котлов. И катушек — каждая работница должна обслуживать около десяти штук. Сонби сначала ничего не понимала, а Каннани и Инсук только цокали губами. Каннани и Инсук сразу получили номера — пятисотый и пятьсот первый — и приступили к работе. И только Сонби, как начинающая, была прикреплена к пятисотому номеру — Каннани, и стала учиться выравнивать нити.

Шум электростанции сливался с шумом вертящихся катушек и ошеломлял Сонби. Она стояла подавленная и смотрела, как Каннани разматывала шелк. За что бы Каннани ни бралась, все спорилось у нее в руках. Она быстро засыпала в котел с горячей водой коконы, которые заранее доставляли молодые работницы-помощницы, и била их в кипящем котле маленькой метелочкой до тех пор, пока не растворялся клей, склеивающий нити кокона. После этого концы нитей начинали приставать к прутьям метелочки. Вначале шли плохие концы. Каннани быстро набрасывала их метелочкой на шипы, справа и слева насаженные в котле, снова погружала метелочку и снова вытягивала нити, уже настоящие, светло-желтого цвета. Каннани захватывала в левую руку концы нитей, а правой прикрепляла каждый конец к фарфоровой игле. И, наматываясь, тянулась шелковая нить. В Сеуле таких игл было две, ну три, но не десять, как здесь. Пока Каннани еще не наловчилась, она использовала три иглы, но ясно, что позже мало-помалу она приноровится. Вся южная стена фабрики была застеклена до самого потолка. Машины стояли в два ряда, а в проходе между ними прогуливался надсмотрщик. В Сеуле надсмотрщиков насчитывалось пять-шесть, здесь же, пожалуй, больше тридцати.

Каннани была пятисотой, но за этим номером следовало еще несколько сот. Глянешь с одного конца в другой — и все сливается. Сонби раскраснелась и внимательно следила за нитями, вытягиваемыми из котла. Каннани уже успела ошпарить руку кипятком. На ярко-красных пальцах вздулись белые водяные пузыри.

— Каннани, дай я попробую! — Сонби прильнула губами к ее уху.

Под ухом Каннани, словно капельки росы, проступил пот. Каннани с улыбкой посмотрела на Сонби и покачала головой, продолжая выбирать нити и прикреплять их к фарфоровым иглам.

— Только пришла, а хорошо работаешь, — услышала она. Глянула — а это надсмотрщик стоит напротив и присматривается. Обратил внимание и на Сонби.

— Скорее учись... Будешь работать быстро, хорошие деньги будешь получать.

Слушая надсмотрщика, Сонби смущенно притихла, теперь же совсем растерялась. А надсмотрщик все стоял и искоса поглядывал на ее румяные щеки.

В это время ярко вспыхнул электрический свет. Сонби испуганно посмотрела на лампочку, потом глянула вокруг и увидела множество разных машин и толпящихся возле них работниц.

«Что ж я-то, совсем уж дикая, что ли?» — подумала она и почувствовала, что ее самолюбие задето.

— Сонби, попробуй-ка! — предложила Каннани, будто угадав ее мысли.

Сонби схватила конец нити, но руки дрожали и не слушались ее.

— Тихонько! Нитка оборвалась!

Каннани нажала на педаль, и машина остановилась. Она продела конец нити в иголку и скрепила с другим концом.

— Если нить оборвется, вот так надо связывать. Смотри, Сонби! А чтобы остановить машину, нужно сделать вот так.

Тут, словно вихрь налетел, раздался звук сирены. Сонби широко раскрыла глаза.

— Сонби! Гудок сирены означает, что нам пора уходить, наше место займет ночная смена и продолжит работу.

Не успела она договорить, как нахлынули работницы ночной смены. Каннани быстро остановила машину, вынула намотанные катушки и присоединилась к выстроившимся перед контрольным пунктом работницам.

— Сонби, пойдем! Пора уже!

На фабрике снова, словно ветер, зашумели, загудели машины.

Сонби пошла за Каннани. Зазвенел колокольчик в столовой.

— Пойдем скорей! Звонок обедать зовет, наверно.