Избранные произведения писателей Дальнего Востока

— Мы тоже, — продолжал рабочий. — Пусть только посмеют не принять наших требований! Вот это они видали? — Он крепко сжал кулак и потряс им перед Чотче. Тот пристально посмотрел на него и подмигнул.

И вдруг нагрянули полицейские. Часть из них оцепила управление, другая спешно окружила толпу. При виде полиции в рабочих вспыхнуло пламя протеста. Но они еще сдерживали себя в ожидании результатов переговоров их товарищей. Полицейские врезались в толпу и, сверкая глазами, зорко вглядывались в рабочих в надежде обнаружить зачинщиков. Из всех переулков высыпало население Инчхоня, привлеченное забастовкой портовых рабочих. Без конца подкатывали полицейские на мотоциклах. Явилась конная полиция. Грозной стеной окружили они порт. Атмосфера накалилась: это чувствовал каждый. Один за другим заходили в порт пароходы и замирали в неподвижности, вплотную друг к другу... Из управления сухопутно-морского транспорта вышли наконец рабочие делегаты, окруженные полицейскими.

— Наших условий не приняли! — крикнули они.

— Разойдись! — не дав им кончить, приказал полицейский чин со множеством знаков отличия.

Возбужденная толпа загудела, началась невообразимая суматоха. Рабочие хотели организовать демонстрацию по улицам Инчхоня, но очень многих уже успели арестовать.

 

Когда Чотче вернулся домой, его встретила старушка-хозяйка.

— Тебя только что кто-то разыскивал!

Чотче все еще не мог отдышаться.

— Кто? Как одет этот человек? — спросил он, переводя дух, а в голове проносилось: «Сыщик? Синчхоль?»

— Как одет, спрашиваешь?.. Да и не помню хорошенько. — Старушка виновато улыбнулась. — Все равно, он сказал, что непременно зайдет опять, и велел никуда не отлучаться и ждать.

— Велел ждать?

Чотче нахмурился. Беспокойство все сильней овладевало им. Старуха посмотрела на него, подождала, не спросит ли он еще о чем-нибудь, и поплелась к себе.

«Кто же приходил? Синчхоль с каким-нибудь спешным делом?» — раздумывал Чотче. Вдруг дверь открылась. Чотче вздрогнул и уставился на вошедшего. Это был рабочий, с которым он познакомился в порту и встречался потом несколько раз у Синчхоля.

— Вы Чотче? — спросил он.

Еще ничего не понимая, Чотче широко раскрыл глаза.

— Да... — И пожал протянутую руку.

— Товарищ, большая беда!

— Что случилось?

— Только что, часу не прошло, схвачен товарищ Синчхоль!

Глаза Чотче стали вдруг неестественно большими.

— Схвачен? Где?

— Дома был арестован. Теперь этот дом под сильной охраной. Вам тоже обязательно надо переменить место жительства. Я подыскал уже одну квартирку. Перебирайтесь пока туда, а потом поселитесь в более подходящем месте. Не будем откладывать — собирайтесь!

Окинув взглядом комнату, он встал.

Известие об аресте Синчхоля потрясло Чотче. Он твердо знал, что рабочим движением, помимо Синчхоля, руководят еще другие товарищи, неизвестные ему. Но именно Синчхоль открыл ему на многое глаза, направлял его действия, вот почему он горевал теперь о нем, словно малое дитя, потерявшее мать. Товарищ что-то прошептал ему на ухо и вышел. Чотче следом за ним направился в новое свое жилище.

Вечерело. Чотче улегся, а в голове проносились события в порту, образ связанного Синчхоля... Отвлеченный печальными мыслями, он не заметил, как в комнату вступила ночь. Он поднялся. В это время тихо открылась дверь.

— Что такое? Даже света не зажигаете?..

— Товарищ...

Чотче запнулся, боясь принять постороннего за своего. Товарищ включил свет и подсел к Чотче с хлебцем, который купил по дороге.

— Кушайте! Так вот, мы думали, почин портовых рабочих подхватят другие товарищи, но у них, видно, сорвалось!

Чотче, с жадностью поедая хлеб, кивал головой. Горячая симпатия, понятная без слов, светилась в их взглядах, обращенных друг к другу.

— Ну, кушайте на здоровье.

Товарищ поднялся. Молча проводив его, Чотче погасил свет и доел хлебец. Он сидел задумчиво, мечтая о будущих победах портовых рабочих, и улыбался. Потом мысли его перенеслись на текстильную фабрику. «Почему у них тихо? Тоска! Если бы и Сонби стала сознательной!..» И снова вспомнил об аресте Синчхоля.

 

Возвращаясь с ночной смены, Сонби ощутила легкое прикосновение к своей руке. Затем что-то оказалось в ладони. Она быстро оглянулась: Каннани с невозмутимым видом проходила мимо. Сонби сразу все поняла и крепко зажала в руке клочок бумаги. Взглянула на возвращавшуюся вместе с ней Хээ, стараясь уяснить, заметила та что-нибудь или нет. Хээ продолжала что-то рассказывать шепотом, но Сонби уже не слушала ее и лишь время от времени вставляла:

— Да-да... Конечно...

— Так завтра непременно. Ладно? — проговорила Хээ, скрываясь в своей комнате.

Сонби не поняла, в чем дело, но переспрашивать не стала и стрелой помчалась на верхний этаж, в свою комнату. Подружки еще не вернулись. С бьющимся сердцем развернула маленькую бумажку, зажатую в кулаке. «В три часа ночи приходи к уборной». Опасаясь, как бы кто не увидал, Сонби разжевала бумажку и проглотила. На лестнице раздались шаги. Сонби начала разбирать постели. Дверь открылась, и вошли подружки.

— О, как ты быстро, Сонби! Уже пришла! — смеясь, проговорила одна.