Избранные произведения писателей Дальнего Востока

Как только темнело, на все окна опускались черные шторы. Светомаскировка. Она пришла в столицу с начала войны. Война изменила все — жизнь, быт, работу. Люди не жаловались. Несмотря на усталость, на тяготы быта, работали без выходных, сверхурочно. Никто не отлынивал ни от какой работы. В этом отношении война явилась хорошей закалкой, проверкой воли и стойкости для всех. Даже не слишком дисциплинированная Норжма теперь заметно изменилась — регулярно и без всяких опозданий приходила на фабрику. Правда, теперь она работала в другую смену. Свою ей пришлось оставить — она переехала жить в центр города к другу, с которым познакомилась тогда, зимой. Нямжав осталась одна в юрте и с Норжмой почти не виделась. Работала она по-прежнему на сортировке: доставляла мешки с очищенной шерстью к шерстомойной машине, которую загружал Дорж. Однако после того случая зимой, когда она из-за своей доверчивости чуть было не попала в беду, она видеть не могла этого человека. А тот как ни в чем не бывало продолжал заигрывать с ней.

Теперь она работала наравне со всеми, не отставала ни в чем. Однажды, просеивая на решете мотки шерсти, Нямжав почувствовала, как что-то больно ударило ее по ноге. Нагнувшись, она увидела камень величиной с пиалу. Нямжав вспомнила, как Балдан и его подручные специально для веса закладывали, бывало, камни и комья земли в овечью шерсть, которую они сдавали в кооператив.

«Уж не эта ли шерсть к нам теперь поступила?» — подумала Нямжав, поднимая камень с пола.

— Ты чего это разглядываешь? — раздался рядом голос мастера Очира.

Нямжав протянула ему камень. Очир повертел его в руках, подкинул на ладони, как будто взвешивая:

— Да, не меньше килограмма потянет. Вот так некоторые проходимцы государство обманывают.

Он ушел, захватив камень с собой.

Оставшуюся в решете шерсть Нямжав сложила в мешок и понесла к машине. Она вытряхнула шерсть и пошла было назад, как вдруг услышала: «Эй, подожди!»

Обернувшись, она увидела, как Дорж с грозным видом отпихнул ногой шерсть, которую она только что принесла.

— Тащи назад и еще раз отсортируй! Ты кого же хочешь обмануть? — закричал он и сунул ей чуть ли не в глаза пучок грязной шерсти из кучи, лежавшей перед ним.

Нямжав решила, что это из того остатка, где она нашла камень, и забеспокоилась.

— Да, недоглядела...

— Возможно, и недоглядела, — усмехнулся Дорж. — А скорее оттого, что слишком быстро работать стала — прославиться хочешь и за деньгами гонишься!

— Вы сами, наверное, только об этом и думаете! — возмутилась Нямжав.

У Доржа, не ожидавшего такого отпора, даже брови полезли кверху. Он подошел ближе и схватил Нямжав за рукав.

— Вот как! Я тебе сочувствую, а ты пакости говоришь. Да ты, оказывается, вредная штучка! И государство ты сознательно обманываешь, я убежден. И это не в первый раз. В шерсти, которую ты сортируешь, всегда полно грязи, камней, разносортицы. Скажешь, вранье? Тогда смотри сама!

И он так сильно дернул ее за рукав в сторону кучи, лежавшей перед машиной, что Нямжав еле удержалась на ногах.

— Это что, по-твоему? Это все твоя работа — и все сплошной брак, обман! Смотри!

Он схватил пучок и подбросил его кверху: на пол посыпались мелкие камушки, земля, конский волос, пучки верблюжьей шерсти.

Нямжав так перепугалась, что сразу не могла сообразить, что Дорж подсунул ей вовсе не ту шерсть, что она чистила, а какую-то грязную мешанину. Ею овладело одно желание — поскорее бежать от этого страшного человека.

Дорж, конечно, видел, что она испугалась.

— Сейчас военное время, и тебя будут судить по всей строгости, — пригрозил он. — Твой обман — это саботаж в пользу фашистов. Знай, суд тебя не пощадит.

От этих слов у Нямжав на глаза выступили слезы. Дорж подошел к ней поближе, и, понизив голос, сказал:

— Но пока об этом знаю только я один, учти. Я могу кому надо рассказать, а могу и не рассказывать. Все зависит от тебя.

— Аха, пожалейте меня, — еле слышно вымолвила Нямжав, с трудом сдерживая рыдания.

— Я потому тебя и позвал, чтобы предостеречь. Ладно, обещаю. Начальство не узнает, и тебя в тюрьму не упекут. Но ты должна меня отблагодарить за это...

Нямжав вздохнула облегченно.

— Каким образом? Чем я могу отблагодарить?

Дорж воровато улыбнулся.

— Ты, наверное, помнишь, что было зимой. Ты была решительно против. А что в этом особенного? Все как у людей...

Он попытался обнять Нямжав, но та уклонилась.

— Смотри сама, — опять посуровел Дорж. — Если не хочешь получить срок, кончай ломаться!

Нямжав с ненавистью посмотрела на него.

— Знай, я никогда не буду с тобой!

Схватив свой мешок, Нямжав убежала в цех. Она бросилась ничком на кучу неотсортированной шерсти и здесь дала волю слезам. Ее тотчас окружили, стали утешать, расспрашивать. Подошла Ханда, та, что в свое время обучала Нямжав.

— Доченька, что случилось? — спросила она ласково. Нямжав не могла вымолвить ни слова. Ханда приподняла ее за плечи, прижала к себе, стала вытирать ее мокрое от слез лицо. — Кто тебя обидел? Не таись, скажи!

— Дорж... — только и успела сказать Нямжав.