Избранные произведения. т.1

гордость или самодовольство на самом деле пусты, так как суть

ничто.

Какие замечания должно сделать о стыде, это легко можно

заключить из того, что мы сказали о сострадании и раскаянии. К

этому прибавлю только, что как сострадание, точно так же и стыд,

хотя и не составляют добродетели, тем не менее хороши, поскольку

они показывают, что человеку, который стыдится, присуще желание

жить честно, точно так же как боль называется хорошей, поскольку

она показывает, что поврежденная часть еще не загнила. Поэтому,

хотя человек, который стыдится какого-либо поступка и подвергается

в действительности неудоволь-

568

 

ствию, однако он совершеннее бесстыдного, не имеющего никакого

желания жить честно.

Вот что я хотел заметить касательно аффектов удовольствия и

неудовольствия. Что касается до желаний, то они бывают, конечно,

хороши или дурны сообразно с тем, возникают ли они из хороших

аффектов или дурных. Но в действительности (как это легко можно

заключить из сказанного нами в сх. т. 44), поскольку они

зарождаются в нас из аффектов, составляющих состояния пассивные,

все они слепы и не приносили бы никакой пользы, если бы люди

легко могли достигать того, чтобы жить по одному только

предписанию разума, как я в немногих словах покажу.

Теорема 59.

Ко всем действиям, к которым мы определяемся каким-либо

аффектом, составляющим состояние пассивное, независимо от него

мы можем определяться также и разумом.

Доказательство. Действовать по разуму (по т. 3 и опр. 2, ч. III)

есть не что иное, как делать то, что вытекает из необходимости

нашей природы, рассматриваемой в себе самой. Неудовольствие же

(по т. 41) дурно постольку, поскольку оно уменьшает или

ограничивает эту способность. Следовательно, из этого аффекта мы

не можем определяться ни к какому действию, которого не могли бы

сделать, руководствуясь разумом. Далее, удовольствие бывает дурно

лишь постольку, поскольку оно препятствует человеку быть

способным к действию (по т. 41 и т. 43). А потому и в этом

отношении мы также не можем определяться ни к какому действию,

которого не могли бы совершить, руководствуясь разумом. Наконец,

поскольку удовольствие бывает хорошо, постольку оно бывает

согласно с разумом (ибо оно состоит в том, что способность человека

к действию увеличивается или поддерживается) и составляет

состояние пассивное лишь постольку, поскольку способность

человека к действию не увеличивается до того, чтобы он мог

адекватно представлять себя и свои действия (по т. 3, ч. III с ее сх.).

Поэтому если бы человек, подверженный удовольствию, был

приведен к такому совершенству, что стал бы адекватно представлять

себя самого и свои действия, то он сделался бы еще способнее к тем

569

 

действиям, к которым он способен уже вследствие того, что

определяется аффектами, составляющими состояния пассивные. Но

все аффекты относятся к удовольствию, неудовольствию или

желанию (см. объясн. 4 опр. аффектов), а желание (по 1 опр.

аффектов) есть не что иное, как самое стремление действовать.

Следовательно, ко всем действиям, к которым мы определяемся

вследствие какого-либо аффекта, составляющего состояние

пассивное, мы можем и независимо от него приводиться одним

только разумом; что и требовалось доказать.

Иначе. Всякое действие называется дурным постольку, поскольку

оно возникает вследствие того, что мы подвержены ненависти или

какому-либо другому дурному аффекту (см. кор. 1 т. 45). Но никакое

действие, рассматриваемое исключительно само в себе, ни хорошо,

ни дурно (как мы показали это в предисловии к этой части), но одно

и то же действие бывает то хорошо, то дурно. Следовательно, к тому

же самому действию, которое в данном случае дурно, иными

словами, которое возникает вследствие какого-либо дурного аффекта,

мы можем быть приведены разумом (по т. 19); что и требовалось

доказать.

Схолия. Пример яснее объяснит это. Действие, состоящее в

нанесении ударов, поскольку оно рассматривается с физической

стороны и поскольку мы обращаем внимание только на то, что

человек поднимает руку, сжимает кисть и всю руку с силой опускает

сверху вниз, составляет добродетель, постигаемую из устройства

человеческого тела. Таким образом, если человек, движимый гневом

или ненавистью, определяется к сжиманию кисти или опусканию

руки, то, как мы показали во второй части, это происходит

вследствие того, что одно и то же действие может быть соединено с

какими угодно образами вещей. А потому мы можем определяться к

одному и тому же действию как образами тех вещей, которые мы

постигаем смутно, так и тех, которые мы постигаем ясно и

отчетливо. Поэтому ясно, что всякое желание, возникающее из

аффекта, составляющего состояние пассивное, ни к чему не было бы

нужно, если бы люди могли руководствоваться разумом.

Теперь мы видим, почему желание, возникающее из аффекта,

составляющего пассивное состояние, называется слепым.

570

 

Теорема 60.

Желание, возникающее из такого удовольствия или же