Избранные произведения. т.1

равно как и душевные волнения, возникающие из этих аффектов,

уничтожатся.

Доказательство. Форму любви или ненависти составляет

удовольствие или неудовольствие, сопровождаемое идеей внешней

причины (по 6 и 7 опр. аффектов). Поэтому, если последняя идея

уничтожается, то уничтожается и форма любви и ненависти; а

потому уничтожаются и аффекты как эти, так и возникающие из них;

что и требовалось доказать.

Теорема 3.

Аффект, составляющий пассивное состояние, перестает быть

им, как скоро мы образуем ясную и отчетливую идею его.

Доказательство. Аффект, составляющий пассивное состояние,

есть (по общ. опред. аффектов) идея смутная. Поэтому, если мы

образуем ясную и отчетливую идею этого аффекта, то эта идея (по

т. 21, ч. II и ее сх.) будет отличаться от самого аффекта, поскольку он

относится только к душе, лишь в понятии, а потому (по т. 3, ч. III)

аффект перестанет быть состоянием пассивным; что и требовалось

доказать.

Королларий. Следовательно, аффект тем больше находится в

нашей власти, и душа тем меньше от него страдает, чем большим мы

обладаем его познанием.

Теорема 4.

Нет ни одного телесного состояния, о котором мы не могли бы

составить ясного и отчетливого представления.

Доказательство. Что обще всем вещам, то (по т. 38, ч. II) может

быть представляемо не иначе, как адекватно,

592

 

а потому (по т. 12 и лемме 2 после сх. т. 13, ч. II) нет ни одного

телесного состояния, о котором мы не могли бы составить ясного и

отчетливого представления; что и требовалось доказать.

Королларий. Отсюда следует, что нет ни одного аффекта, о

котором мы не могли бы составить ясного и отчетливого

представления. Ибо аффект (по общ. опред. аффектов) есть идея о

состоянии тела, которая поэтому (по пред. т.) должна заключать в

себе некоторое ясное и отчетливое представление.

Схолия. Так как не существует ничего, из чего не вытекало бы

какого-либо действия (по т. 36, ч. I), и так как (по т. 40, ч. II) все, что

вытекает из идеи, которая в нас адекватна, мы познаем ясно и

отлично, то отсюда следует, что всякий обладает способностью ясно

и отчетливо познавать себя и свои аффекты, если не абсолютно, то по

крайней мере отчасти, а, следовательно, и достигать меньшего

страдания от них. Поэтому мы в особенности должны заботиться о

том, чтобы, насколько возможно, ясно и отчетливо познавать каждый

аффект, дабы таким образом душа наша определялась этим аффектом

к мышлению того, что она воспринимает ясно и отчетливо и в чем

она находит для себя полное удовлетворение, а потому должно

заботиться о том, чтобы самый аффект был отделен от представления

внешней причины и соединен с представлениями истинными. Через

это (по т. 2) не только будут уничтожены любовь, ненависть и т.д., но

(по т. 61, ч. IV) и влечения или желания, обыкновенно возникающие

из подобных аффектов, не будут чрезмерными. Ибо прежде всего

должно заметить, что одно и то же влечение делает человека и

активным и пассивным. Мы показали, например, что человеческой

природе свойственно, чтобы каждый стремился к тому, чтобы другие

жили сообразно с его желанием (см. сх. т. 31, ч. III). Такое влечение в

человеке, который не руководствуется разумом, составляет состояние

пассивное, называемое честолюбием и немного отличающееся от

самомнения; наоборот, в человеке, живущем по предписанию разума,

оно составляет действие или добродетель, называемую заботой об

общем благе (см. сх. 1 т. 37, ч. IV, и 2-е док. той же теоремы). Таким

образом, все влечения или желания составляют пассивные состояния

лишь постольку, поскольку они возникают из идей неадекватных, и

отно-

593

 

сятся к добродетели, как скоро они возбуждаются или рождаются от

идей адекватных. Ведь все желания, которыми мы определяемся к

какому-либо действию, могут возникать как из адекватных идей, так

и из неадекватных (см. т. 59, ч. IV). И (чтобы возвратиться к тому,

отчего я сделал отступление) нельзя придумать против аффектов

никакого другого средства, которое находилось бы в нашей власти,

лучше того, которое состоит в истинном познании их, ибо, как мы

выше показали (в т. 3, ч. III), не существует никакой другой

душевной способности, кроме способности мышления и составления

адекватных идей.

Теорема 5.

Аффект к вещи, которую мы воображаем просто, и не как

необходимую, возможную или случайную, при прочих условиях

равных, бывает самым сильным из всех аффектов.

Доказательство. Аффект к вещи, которая, по нашему

воображению, свободна, сильнее, чем к вещи необходимой (по т. 49,

ч. III) и, следовательно, еще сильнее, чем к той, которая, по нашему

воображению, возможна или случайна (по т. 11, ч. IV). Но