Избранные произведения. т.1

неудовольствия, он не имеет отношения к пользованию разумом.

Гл. XXIV. Остальные аффекты неудовольствия по отношению к

людям являются прямо противоположными правосудию,

справедливости, уважению к общему благу и благочестию, и хотя

негодование и имеет вид справедливости, однако, где каждому

дозволено обсуждать чужие поступки и самому восстановлять свое

или чужое право, там живут вне закона.

Гл. XXV. Скромность, т.е. желание нравиться людям, если оно

определяется разумом, относится (как мы сказали в сх. т. 37, ч. IV) к

уважению к общему благу (или к благочестию). Если же она

возникает вследствие какого-либо аффекта, то она составляет

честолюбие, иными словами, желание, вследствие которого люди под

ложным видом заботы об общем благе большей частью поднимают

несогласия и смуты. Ибо тот, кто действительно желает помогать

другим советом или делом, дабы все вместе наслаждались высшим

благом, тот прежде всего будет стараться приобрести их любовь, а не

привлекать их внимание с той целью, чтобы известное учение

получило от него свое имя, и вообще будет избегать подавать какие-

либо поводы к зависти. В общих разговорах он будет остерегаться

упоминать о человеческих недостатках, о человеческом бессилии

будет стараться говорить умеренно и, наоборот, обильно — о

человеческой добродетели или способности; и всеми возможными

способами будет стараться достигнуть того, чтобы люди стремились,

насколько это в их силах, жить по предписанию разума, движимые не

страхом или отвращением, но одним только аффектом удовольствия.

Гл. XXVI. Кроме людей мы не знаем в природе ничего

единичного, чья душа могла бы доставлять нам удовольствие и что

можно было бы соединить с собой узами дружбы или какого-нибудь

общения. А потому соображения нашей пользы не требуют

сохранения того, что существует в природе, кроме людей, но учат нас

сохранять, разрушать или употреблять это, на что нам нужно,

сообразно с различной пользой, которую можно отсюда извлечь.

Гл. XXVII. Польза, извлекаемая нами из внешних вещей, кроме

опыта и познания, приобретаемого нами путем наблюдения и

изменения их из одних форм в другие,

585

 

состоит главным образом в сохранении нашего тела. И в этом смысле

всего полезнее вещи, которые могут таким образом питать и кормить

тело, что все части его делаются способными правильно совершать

свои отправления. Ибо, чем способнее тело подвергаться многим

действиям со стороны внешних тел и многими способами

действовать на них, тем способнее душа к мышлению (см. т. 38 и

т. 39, ч. IV). Но в природе, кажется, весьма мало таких вещей.

Поэтому для потребного питания тела необходимо пользоваться

многими питательными средствами различной природы; тело

человеческое состоит ведь из весьма многих частей различной

природы, которые нуждаются в беспрерывном и разнородном

питании, для того чтобы все тело было одинаково способно ко всему,

что может вытекать из его природы, и, следовательно, чтобы душа

была одинаково способна к постижению большего числа вещей.

Гл. XXVIII. Однако для добывания этих питательных средств

едва ли было бы достаточно сил каждого отдельного человека, если

бы люди не помогали друг другу. В сокращенном виде деньги

представляют все вещи. Отсюда и произошло, что их образ

обыкновенно всего более занимает душу черни, так как они едва ли

могут вообразить себе какой-либо вид удовольствия без

сопровождения идеи о деньгах как причины его.

Гл. XXIX. Но этот порок свойствен только тем, которые ищут

денег не вследствие нужды и по необходимости, но потому, что

научились различным способам наживы, которыми они весьма

гордятся. Впрочем, они по обыкновению продолжают заботиться о

своем теле, но скупо, так как они, по их мнению, теряют в своих

богатствах все то, что расходуют на сохранение своего тела.

Наоборот, кто знает истинное употребление денег и меру богатства

определяет одной только нуждой, тот живет, довольствуясь малым.

Гл. XXX. Таким образом, так как хороши те вещи, которые

способствуют частям тела совершать их отправления, и так как

удовольствие состоит в том, что способность человека, поскольку он

слагается из души и тела, поддерживается и увеличивается, то,

следовательно, все, что приносит удовольствие, — хорошо. Однако,

так как вещи действуют не с той целью, чтобы доставлять нам

удовольствие, и их способность к действию не соразмеряется с

нашей пользой и так как, наконец, удовольствие большей частью

относится преимущественно к какой-либо

586

 

одной части тела, то аффекты удовольствия (если только при этом

нет разума и твердости духа), а следовательно, также и желания,

возникающие из них, могут быть чрезмерны. К этому должно

прибавить, что под влиянием аффекта мы считаем главным то, что

приятно для нас в настоящее время, и не можем с одинаковым

аффектом оценить будущее (см. сх. т. 44 и сх. т. 60, ч. IV).

Гл. XXXI. Суеверие, наоборот, признает, по-видимому, хорошим

то, что приносит неудовольствие, а злом то, что приносит

удовольствие. Но, как мы уже сказали (см. сх. т. 45, ч. IV), никто