Избранные произведения. т.1

свободный, дабы не сделаться предметом ненависти для невежд и

дабы сообразоваться не с их влечениями, а с одним только разумом,

будет стараться, насколько возможно, отклонять от себя их

благодеяния; что и требовалось доказать.

Схолия. Я говорю, насколько возможно. Ибо хотя эти люди и

невежды, однако они все-таки люди, которые в случае необходимости

могут подать помощь человеческую, лучше которой другой нет. А

потому часто бывает необходимо принимать от них благодеяния и,

следовательно, отплачивать им сообразно с их характером. К этому

должно прибавить, что и в отклонении от себя благодеяний должно

быть осмотрительным, дабы не показалось, что мы их презираем или

вследствие скупости боимся, что придется отдаривать, — таким

образом мы тем самым оскорбляем их, стараясь избежать их

ненависти. Поэтому в отклонении от себя благодеяний должно

руководствоваться пользой и честностью.

Теорема 71.

Одни только люди свободные бывают наиболее благодарными по

отношению друг к другу.

Доказательство. Одни только люди свободные всего более

полезны друг другу и бывают связаны между собой самой крепкой

дружбой (по т. 35 и ее 1 кор.). Только они одни (по т. 37) стараются

делать добро друг другу с одинаковым рвением любви. А потому (по

34 опр. аффектов) одни только люди свободные бывают

благодарными по отношению друг к другу; что и требовалось

доказать.

Схолия. Благодарность людей, руководящихся слепым желанием,

в большинстве случаев есть не благодарность, а торгашество или

плутовство.

Далее, неблагодарность не составляет аффекта. Однако она

постыдна, так как она в большинстве случаев показы-

578

 

вает, что человек подвержен излишней ненависти, гневу, самолюбию

или скупости и т.д. Ибо про того, кто по своей глупости не знает, как

отблагодарить за подарок, нельзя сказать, что он неблагодарен, а еще

менее про того, кого подарки развратницы не могут заставить

удовлетворить ее сладострастию, подарки вора — скрыть его

покражу или что-либо в этом роде. Напротив, подобный человек

показывает, что он обладает стойким духом, что он никакими дарами

не позволит совратить себя на свою или общую погибель.

Теорема 72.

Человек свободный никогда не действует лживо, но всегда

честно.

Доказательство. Если бы человек свободный как таковой делал

что-либо лживое, то он делал бы это по предписанию разума (ибо

только в этом смысле он и называется нами свободным); а потому

действовать лживо было бы добродетелью (по т. 24), и следовательно

(по той же т.), каждому для сохранения его существования

предпочтительнее было бы действовать лживо, т.е. (само собой ясно)

для людей предпочтительнее было бы быть согласными друг с

другом только на словах, а на деле быть противными; а это (по кор.

т. 31) нелепо. Следовательно, человек свободный и т.д.; что и

требовалось доказать.

Схолия. Если же спросят: «А что если бы человек мог

посредством вероломства освободиться от смертельной опасности,

разве разум ввиду собственного самосохранения не посоветовал бы

ему быть вероломным?» — то я отвечу так: «Если бы разум

советовал это, то он советовал бы это всем людям, и, следовательно,

разум вообще советовал бы людям только лживо условливаться

соединять свои силы и иметь общие права, т.е. на самом деле общих

прав не иметь; а это нелепо».

Теорема 73.

Человек, руководствующийся разумом, является более свободным

в государстве, где он живет сообразно с общими постановлениями,

чем в одиночестве, где он повинуется только самому себе.

579

 

Доказательство. Человек, руководствующийся разумом (по т. 63),

но страхом, приводится к повиновению, но поскольку он стремится

сохранять свое существование по предписанию разума, т.е. (по

сх. т. 66) поскольку он стремится жить свободно, желает

сообразоваться с требованиями общей жизни и пользы (по т. 37), и

следовательно (как мы показали в сх. 2 т. 37), жить сообразно с

общими постановлениями государства. Следовательно, человек,

руководствующийся разумом, дабы жить тем свободнее, желает

соблюдать общие права государства; что и требовалось доказать.

Схолия. Все, сказанное нами касательно истинной свободы

человека, относится к твердости духа, т.е. (по сх. т. 59, ч. III) к

мужеству и великодушию. И я не считаю нужным показывать здесь

отдельно все свойства твердости духа и еще менее то, что человек,

твердый духом, никого не ненавидит, ни на кого не гневается, никому

не завидует, ни на кого не негодует, никого не презирает и всего

менее бывает объят самомнением. Как это, так равно и все другое,

относящееся к истинной жизни и благочестию, легко можно вывести

из т. т. 37 и 46 этой части, именно из того, что ненависть должна быть

побеждаема, наоборот, любовью и что всякий, руководствующийся