Избранные произведения. т.1

воображать какую-либо вещь свободной значит воображать ее

просто, не зная причин, которыми она определяется к действию (по

показанному нами в сх. т. 35, ч. II). Следовательно, аффект к вещи,

которую мы воображаем просто, при прочих условиях равных,

сильнее, чем аффект к вещи необходимой, возможной или случайной,

и, следовательно, этот аффект есть самый сильный; что и

требовалось доказать.

Теорема 6.

Поскольку душа познает вещи как необходимые, она имеет тем

большую власть над аффектами, иными словами, тем менее

страдает от них.

Доказательство. Душа познает, что все вещи необходимы (по

т. 29, ч. I) и определяются к существованию и действию бесконечным

сцеплением причин (по т. 28, ч. I), и через это она (по пред. т.) менее

страдает от аффектов, возникающих из них, и (по т. 48, ч. III) менее

волнуется ими; что и требовалось доказать.

594

 

Схолия. Чем больше это познание (именно, что все вещи

необходимы) простирается на единичные вещи, которые мы

воображаем отчетливее и живее, тем больше бывает эта власть души

над аффектами, что свидетельствует также и опыт. В самом деле, мы

видим, что неудовольствие вследствие потери какого-либо блага

утихает, как скоро человек, потерявший его, видит, что это благо

никоим образом не могло быть сохранено. Мы видим также, что

никто не жалеет о ребенке, что он не умеет говорить, ходить,

умозаключать и, наконец, столько лет живет, как бы не зная о самом

себе. Но, если бы большая часть людей рождалась взрослыми и

только некоторые — детьми, тогда каждый сожалел бы о детях, так

как тогда смотрели бы на детство не как на вещь естественную и

необходимую, а как на недостаток или погрешность природы. Можно

было бы указать и много другого в этом роде.

Теорема 7.

Аффекты, возникающие или возбуждающиеся из разума, если

обращать внимание на время, сильнее, чем те, которые относятся

к единичным вещам, по нашему воображению не существующим в

наличности.

Доказательство. Мы смотрим на какую-либо вещь, как на

несуществующую в наличности, не вследствие аффекта, с которым

мы ее воображаем, но вследствие того, что наше тело подвергается

какому-либо другому аффекту, исключающему существование этой

вещи (по т. 17, ч. II). Поэтому природа аффекта, относящегося к

вещи, на которую мы смотрим, как на несуществующую в

наличности, не такова, чтобы он превосходил остальные действия и

способность человека (о которых см. т. 6, ч. IV), но, наоборот, такова,

что он так или иначе может быть ограничен состояниями,

исключающими существование внешней причины этого аффекта (по

т. 9, ч. IV). Аффект же, возникающий из разума, необходимо

относится к общим свойствам вещей (см. определение разума в сх. 2,

т. 40, ч. II), на которые мы всегда смотрим, как на наличные (ибо не

может быть ничего, что исключало бы их наличное существование),

и которые мы (по т. 38, ч. II) всегда воображаем одинаково. Поэтому

подобный

595

 

аффект всегда остается тем же, и, следовательно» (по акс. 1),

аффекты, которые противоположны ему и которые не

поддерживаются своими внешними причинами, должны будут все

более и более приспособляться к нему до тех пор, пока не перестанут

быть ему противными; в силу этого-то аффект, возникающий из

разума, сильнее; что и требовалось доказать.

Теорема 8.

Чем большим стечением причин возбуждается какой-либо

аффект, тем он сильнее.

Доказательство. Большее число причин (по т. 7, ч. III) может

произвести одновременно более, чем меньшее. А потому (по т. 5,

ч. IV), чем большим стечением причин возбуждается какой-либо

аффект, тем он сильнее; что и требовалось доказать.

Схолия. Эта теорема явствует также из акс. 2 этой части.

Теорема 9.

Аффект, относящийся ко многим различным причинам,

созерцаемым душой вместе с этим аффектом, менее вреден, и мы

менее страдаем от него и питаем меньший аффект к каждой

отдельной из его причин, чем в случае какого-либо другого аффекта,

одинакового с ним по величине, но относящегося только к одной

причине или меньшему числу их.

Доказательство. Аффект лишь постольку бывает дурен или

вреден, поскольку он препятствует душе в ее способности мыслить

(по т. 26 и 27, ч. IV). И потому тот аффект, которым душа

определяется к одновременному созерцанию нескольких причин,

менее вреден, чем другой, одинаковый с ним но величине, но

привязывающий душу к созерцанию только одного объекта или

меньшего числа их таким образом, что она делается неспособной