Избранные произведения. Том I

Эйлас оценивал ситуацию. Если он постучится, и дверь откроет не Эйирме, а кто-нибудь другой, ему могут задать неприятные вопросы, на которые не было подходящих ответов.

Проблема решилась сама собой. Из избушки вышла и направилась к свинарнику коренастая круглолицая женщина с корзиной в руке. Эйлас позвал: «Эйирме! Госпожа Эйирме?»

Женщина остановилась, с сомнением разглядела Эйласа, после чего медленно, с любопытством приблизилась: «Что вам нужно?»

«Вы — Эйирме?»

«Ну да».

«Не могли бы вы оказать тайную услугу принцессе Сульдрун?»

Эйирме опустила корзину на землю: «Объясните, какую, и я вам скажу, могу ли я оказать такую услугу».

«Но в любом случае вы никому не расскажете?»

«Я умею держать язык за зубами. Кто вы такой?»

«Меня зовут Эйлас, я — дворянин из Тройсинета. Я упал за борт корабля. Сульдрун спасла меня, когда я уже почти утонул. Мы решили бежать из старого сада — в Тройсинет. Нам нужно переодеться во что-нибудь подержанное и неприметное, у нас нет подходящей обуви, нечем покрыть голову. Кроме вас, у Сульдрун нет никого, кому она могла бы довериться. Сейчас мы не можем ничего заплатить, но если вы нам поможете, вас вознаградят, когда я вернусь в Тройсинет».

Эйирме довольно долго молчала — дрожание морщин на ее обветренном лице свидетельствовало о напряженном размышлении. Наконец она сказала: «Сделаю, что могу. Мне давно не дает покоя то, как жестоко они обошлись с моей маленькой Сульдрун. А ведь она никогда даже муху пальцем не тронула! Вам нужна только одежда?»

«Ничего, кроме одежды — мы будем очень благодарны».

«Еду для Сульдрун носит судомойка — Баньольда — я хорошо ее знаю. Старая дева, вечно злобствующая — от нее ничего хорошего не ждите. Как только она заметит, что к еде никто не притрагивался, она донесет королю Казмиру, и за вами устроят погоню».

Эйлас обреченно пожал плечами: «У нас нет выбора. Днем придется где-то прятаться».

«У вас есть оружие? Хотя бы острый нож? По ночам творятся недобрые дела. Я частенько вижу, как по лугу носятся какие-то тени, а в тучах перекликаются стервятники».

«Найду какую-нибудь дубину; на первое время сгодится».

Не слишком убежденная, Эйирме хмыкнула: «Я хожу на рынок каждый день. По пути домой буду заходить в сад и забирать еду из корзины. Баньольда ничего не заметит. Если так делать всю неделю, вас уже не поймают — след простынет».

«Но это опасно! Если Казмир узнает, что вы делаете, вам не сносить головы!»

«Дверь в стене почти не видно за лиственницей. А я уж постараюсь, чтобы меня не заметили».

Эйлас выдвинул еще несколько возражений, но не слишком настойчиво. Эйирме не обращала на внимания на его слова — она смотрела вдаль, в сторону леса за лугом: «В лесу, за деревней Глимвод, живут мои старые родители. Отец — дровосек, его изба на отшибе. Иногда, когда у нас полный погреб, я посылаю им немного масла и сыра — их возит на осле мой сын, Коллен. Завтра, по пути на рынок, я принесу вам крестьянские рубахи, шапки, что-нибудь на ноги. Завтра ночью, через час после захода солнца, я встречу вас здесь, на этом самом месте, и вы переночуете в стоге сена. На рассвете Коллен будет готов и проводит вас в Глимвод. Никто не будет знать, что вы убежали, вы можете идти днем. Кто догадается, что пара крестьян с мальчишкой и ослом — принцесса Сульдрун и ее приятель? Мои родители спрячут вас, пока не прекратятся поиски, после чего вы можете добраться до Тройсинета — может быть, через Даот, так будет вернее».

«Не знаю, как вас благодарить, — смущенно сказал Эйлас. — По меньшей мере до моего возвращения в Тройсинет. Там я смогу найти способ выразить свою благодарность».

«Не нужно мне никаких благодарностей! Если я смогу вырвать бедняжку Сульдрун из рук проклятого тирана, ее отца, лучшей награды не придумать! Завтра ночью, через час после захода солнца — приходите».

Вернувшись, Эйлас рассказал Сульдрун о приготовлениях кормилицы: «Так что нам, похоже, не придется бродить ночью по закоулкам, натыкаясь на воров и разбойников».

Сульдрун расплакалась: «Верная старая Эйирме! Я так и не успела поблагодарить ее за доброту!»

«Из Тройсинета она получит достойное вознаграждение».

«И все равно нам понадобится золото. Придется навестить мои комнаты в Хайдионе».

«Страшно подумать».

«Ничего страшного. Я проскользну во дворец и тут же вернусь».

Эйлас поднялся на ноги: «Я должен тебя сопровождать — хотя бы до входа в башню».

«Что ж, пойдем вместе».

Эйлас перелез через стену, открыл засов на двери, и Сульдрун вышла к нему. Некоторое время они стояли у стены, оглядываясь и прислушиваясь. В амбразурах Пеньядора, на разных уровнях, мерцали несколько редких огней. На площади Урквиала в сумерках никого не было.

«Пошли!» — сказала Сульдрун и нырнула в подземный переход, выходивший к сводчатой галерее.